А итог? Чёрно-белая фотография в рамочке. Рядом рюмка водки и сверху кусочек чёрного хлеба.
Он вспомнил родителей с их разглагольствованиями о боге, долге и кресте. А потом их жизненный финал. Вспомнил «родственничков», что так упорно облизывались на их квартиру в центре. Вспомнил детдом. И все свои каторжные работы — будь то уютный офис и экран компа, или стройка и малярная кисть.
А поверх всего этого — довольная рожа вечно голодного Геркона.
— Нет уж, дудки! С меня хватит.
Юрий докурил последнюю сигарету, и затушил окурок о собственную ладонь. Было больно. Но это была приятная боль. Это была последняя боль.
— Юля! — негромко позвал он, — Я готов.
— Хорошо. А ты не пожалеешь о своём выборе? — спросила появившаяся позади него Юлия.
— Я слишком много жалел в своей земной жизни. О том что сделал, или наоборот — не сделал. О потерянном времени. Хватит сожалений. Я хочу просто быть собой.
— Я тебя поняла, — сказала она, — Я… Мы понимаем и принимаем твой выбор.
— Что я должен делать?
— Ляг и закрой глаза. Будет неприятно.
Юрий лёг на постель и закрыл глаза. Юлия подошла к нему и стала у изголовья.
— Твоё последнее слово как человека? — спросила она тихим и отстранённым голосом.
— Поехали! — так же тихо ответил Юрий, и Юлия-Амига поцеловала его в лоб.
26
— А что произошло потом? — спросил ошеломлённый рассказом Игорь.
— А ничего особенного, — ответил Юрий, — Мой мозг взорвался. И стал размером со Вселенную.
— Большой взрыв Юрия Никифорова. Офонареть. А дальше?
— Когда я появился в новом теле рядом с Юлией, и увидел свою бывшую тушку, неподвижно лежащую на кровати, — сказал Юрий, — от моего отвращения всколыхнулась вся Амига. Я же теперь какой-то частью своего «я» стал частью их… то есть — самого себя.
— Юра, пожалей мой бедный биологический мозг! — прогундосил Игорь, — Я его уже реально вывихнул!
— Ну и вот, после того, как я с превеликим удовольствием аннигильнул свою мёртвую тушку вместе с кроватью.
— Как? Шарами? Мыслью?
— Мыслью, Игорёк, мыслью, — невозмутимо ответил Юрий, — С тех пор я всё делаю мыслью. Я тебе даже больше скажу, — он посмотрел Игорю прямо в глаза, — Я и есть мысль.
— Прямо по-пелевински,[96] — съязвил Игорь, — Мысль, которая сама себя думает.
— Так и есть. В каком-то смысле. И вообще, завязывай со своим стёбом.
— А сколько тебе было лет, — спросил Игорь, — когда ты закончил своё существование в бренном теле?
— Сорок два.
Некоторое время они молчали и наслаждались неспешной экскурсией по Солнечной системе, перемещаясь от одной планеты к другой. Останавливались, потом облетали вокруг, чтобы Игорь и кот смогли вблизи рассмотреть все эти спутники и луны, кратеры и кольца. Игорь уже не выказывал такого бурного восторга, как вначале, когда НЛК впервые доставило его на околоземную орбиту, а просто смотрел с наивной улыбкой первоклассника, попавшего в планетарий.
Кот же, уютно устроившись на коленях у Юрия, смотрел на всё это астрономическое чудо так, как будто прожил здесь всю жизнь.
— Юр, когда ты в тот раз сказал, что изменился, — нарушил тишину Игорь, — теперь я понял. А насчёт того, что и я тоже — вот тут чего-то не догнал.
— Ты изменился, — сказал Юрий, — Разве ты теперь прежний? После того, что узнал, увидел, и надеюсь, понял.
— М-да.
И снова повисла тишина.
— Игорёк, у меня к тебе предложение, — сказал Юрий после затянувшейся паузы, — А давай ты тоже изменишься? Как я.
Игорь уставился на него со смесью удивления и страха.
— Ну так я и знал. Как в фильме про вампиров — сначала будет мне рассказывать как хороша его новая жизнь, а под конец предложит и мне самому к нему присоединиться! — потом немного помолчав, он добавил:
— Нет, Юра. В отличие от тебя, мне есть что терять. У меня мама, Лариса, друзья. Мечты и увлечения. Музыка в конце концов. А то что сейчас чёрная полоса, — он вздохнул и сделал покорное лицо, — ну у всех бывает в жизни непруха. Не находишь?
— Нахожу что ты до мозга костей — герконская игрушка. И всё твоё правдоискательство — так. Чистое любопытство, не более.
— Да как ты. — закипел Игорь.
— Да вот так! Забыл? Я тебя сканирую в реальном времени! Знаю о чём ты думал и о чём подумаешь, — ответил Юрий без раздражения, но всё же с некоторой горечью в голосе, — Впрочем, ладно. Как говорится — вольному воля.
— Юр, ты наверное уже видел это в моих мыслях, — примирительно сказал Игорь, — Я хотел. Как ты. Ещё пять минут назад. — он тяжело вздохнул, — Но, знаешь. Мой дом — на Земле. Среди таких же как я. Есть корни, привязанности.
96
Виктор Пелевин — современный российски писатель, произведения которого тяготеют к мистике и нестандартной философии.