- Либо что? - Ой, какой грозный. Меч ржавый достал. - Думаешь я тебя здесь не положу. У меня уже девятый уровень, бомжара. Так что молись.
- Ну, как хочешь. - Выстрел из "бластера" бьет дурака в плечо, обжигая. Блин, надо больше тренироваться, я хотел в лицо вообще-то.
А мужик реально дурак. Жадный и глупый. Вместо того, чтобы проникнуться и хотя бы попытаться удрать - орет и с мечом кидается. Ну и ладно. Навыка боя у меня нет, но есть мой любимый кинжал! И, как ни странно, нет ни капли сожаления. Поэтому едва сошлись на дистанции удара, просто блокировать левой рукой занесенный в замахе меч..., больно..., а правой - всадить до самой гарды кинжал в тело... Ну, не люблю я гнилых. Пусть и идеально красивых внешне. Мда.
Энергии в теле игрока почти не было. Едва моя ранка затянулась от пореза. А вот дальше было любопытно - тело не исчезло. Обычно после смерти игрока остается кокон с вещами. Иногда, в зависимости от аккаунта - могильная плита. А тут - тело почти мгновенно высохло, превратившись в легкую сухую мумию. Обратное движение кинжала..., автоматически оттолкнуть от себя "сухостой"... Мумия с сухим резким треском разваливается, превращаясь в гостку пыли, из которой торчат несколько вещей...
Странно все это. Но не страннее Яглыча и Маруты. Мысленно глажу Громку по спинке и снова отправляюсь в воду. Надо поднять останки Маруты и осмотреть ту самую кучу железок, что там скопилась...
- Вакула, здрав будь. - Мне повезло. В Веснушки я вернулся ближе к вечеру. Кузнец был в кузне, ковал что-то. На мое приветствие, обернулся, признал и махнул рукой, мол "обожди".
А и обожду. Заодно вон полюбуюсь на кокон Маврика. Всё же издох дуралей - агр. Умудрился себя как-то прибить. Странно, что сюда за вещами не вернулся?! Ну, и шут с ним.
Четыре больших ржавых меча здорово оттянули мне руки. Мало того, что пришлось их доставать из омута, так и тащить сюда больше километра. Странно даже, что игроки не покушались?! Может мой статус НПС работал, а может нормальные попались, кто знает. Но факт есть - сумел притащить к Вакуле и вот...
- Принес? Показывай. - Вакула добродушно махнул в сторону небольшого верстака. Выкладываем добычу... - Это ты откуда такие ковырялки притащил-то?
Кузнец играючи поднял ржавый двуручник и стал пристально рассматривать что-то у основания лезвия.
- В реке нашел.
- Все четыре?
- Да. Там еще столько же комплектов плохоньких доспехов валяется. Может что-то еще есть, я не исследовал дотошно.
- В реке говоришь? - Вакула как-то странно вздрогнул. - А место показать сможешь?
- Конечно. Там теперь безопасно.
- В смысле? - Кузнец реально удивлен.
- Скажи, Вакула - ты что-нибудь про вот это сказать можешь? - Перед кузнецом выкладываю друидский жезл.
Знает! Аж зубы скрипнули и кулаки сжал. Никак мне сейчас вломит?
- Откуда? - Голос севший у него.
- Именно оттуда где и мечи.
- Что-то еще? - Да что с ним такое? Яго еще высоко, но мне четко видно, что кузнеца лихорадит. И голоса почти не слышно.
- Да. - Выкладываю сразу всё: два кольца, манок и, последним, ожерелье из некрупных зеленых камней...
- Ар-ррр... - Твою дивизию! Кузнец падает на колени и начинает подвывать, протягивая руки к бусам. Блин, у него слёзы льют потоком. Да что за нах...
- Вакула! Вакула?! - Я пытаюсь потормошить его плечо. Бестолку, словно гранитную глыбу трогаю. А кузнец начинает раскачиваться, как умалишенный, и бусы целовать. - Вакула, я сейчас...
Где он? Где этот балбес когда нужен?!
Я мухой метнулся к тому месту, где идя к кузнецу, видел Славия. Того самого охранника, что меня встречал в Веснушках.
- Славий! Славий! - Я, словно безумный орал и кричал, набегая на воина.
- Чего тебе? - А руку на рукояти меча держит. Во избежание.
- Там с Вакулой плохо. Славий, чего делать-то? Вакула плачет и воет... Помоги!
В четыре ноги помчались обратно. Уж не знаю, почему воин-охранник поверил бомжу, но факт - обогнал меня и помчался электровеником в кузню. По пути, шуганув излишне любопытных игроков увесистыми пинками под зады...
- Марина! - Вопль Славия на другом конце деревни слышно. - Быстро в кузню. - Это кого он зовет?
А кузнецу-то реально хреново - на глазах словно постарел. Бусы в руках баюкает и раскачивается словно безумный, на коленях стоя. Только и повторяет..., ой!