От чтения характеристик меня отвлек староста...
- Тринадцать лет назад мой старший сын Яглыч стал друидом. Получил жезл и очень гордился им. И я гордился. Гордился тем, что смог воспитать настоящего Хранителя Лесов. Тем, что вырастил достойного мужчину. Тем. что этот мужчина нашел себе самую лучшую пару - Маруту! Дочь Вакулы Молотобойца и Марины Певуньи. Знаешь, когда они были вместе, Яглыч мог творить чудеса - Природа просто оживала на глазах. Он не был архимагом по Силе, нет. Всего лишь сильный мастер, но рядом с нею... А она..., рядом с ним её волосы начинали полыхать ярче Яго. Не было никого желаннее и красивее её.
Староста замолчал, разглядывая медленно приближающегося Вакулу.
- А потом?
- А потом пришли подобные тебе. - Голос Вакулы хрипел от сдерживаемых слез. - Пришли и уничтожили счастье наших детей.
- Подождите, а как так получиться-то могло вообще? Все пришельцы в деревне слабые как цыплята. Как кто-то мог сделать что-либо плохое местным?
- Веснушки не всегда были детским садом. - Староста вздохнул. - Но дело даже не в пришельцах. Дело в нас самих. Да, в нас дело! - Староста упрямо мотнул головой, увидев жест кузнеца. - Если бы мы не стали такими доверчивыми и мягкими. Если бы уже тогда уничтожили солдат Трапа... - Он снова сгорбился. - Много если...
- А что с Яглычом и Марутой?
- Были среди пришельцев те, кому приглянулась девушка. Особенно один выделялся. - Староста скрипнул зубами. - Всё пытался её на близость уговорить. Яглыч только посмеивался, да и я на эту глупость внимания не обращал. Тогда как раз началась междоусобица между Ягридой и нами, так что не до дураков было. А потом - поздно стало. Трап, тот самый офицер, что к Маруте подкатывал, попытался ею овладеть силой, да не смог. И девчонка отбилась, и сын мой подоспел - лишил мужской силы Трапа, да прогнал в леса.
Староста замолчал, повторив позу кузнеца - сидящего и рассматривающего почти севшего Яго.
- А дальше?
- А дальше..., чахнуть Марута начала. На глазах. Никто понять не мог, что с нею. Даже лекаря пригласили из Хмелеслава. Прибыл лекарь, обнаружил наведенное проклятье. Снять не смог и забрал Маруту вместе с Яглычом в столицу. А через пару месяцев прислал Яглыч весть с соколом, что поправилась его ненаглядная. И живут они в столице пока, но как оправятся полностью - домой вернутся. С тех пор и ждали их... А потом новая напасть накатилась - Чумное войско подошло. Половина населения страны от заразы сгинула. Зверей да птиц побило немеряно. А мы всё ждали. Ждали и верили. И Веснушки стали тем, что есть сейчас… А видишь как оно - большая ладонь зачерпнула горсть земли и медленно высыпала...
- А что тут случилось?
- А кто ж правду узнает теперь?! Может ты?
Интерфейс, а интерфейс - ты мне там не мигай. Я и так знаю, что мне задание выдают.
- А может и я. Всё равно примерную картину представляю, а подробности, коль Судьба позволит, выясню.
- Даже так? - Староста слегка язвительно посмотрел на мою тушку. - Не поделишься?
- Ну, я точно не знаю характеристик предметов, что нашел, но знаю психологию обычных людей. Скорее всего проклятье навел тот самый Трап через кого-то из односельчан. Зря Яглыч сразу не прибил этого урода окончательно. Мне отец всегда говорил - лучший враг, это мертвый враг!
Хмыкнул одобрительно кузнец.
- Так вот. В Хмелеславе они скорее всего реально были. И домой реально решили вернуться. Но вот тут, - я ткнул в берег, - их перехватили. Нет ничего слаще для истинного морального урода чем две вещи: изнасиловать неприступную женщину и повергнуть мужчину у порога его безопасного дома.
Сдвоенное скрипение очень здоровыми зубами.
- Скорее всего тот же Трап привлек кого-то, умеющего обращаться с проклятьями. Кого-то очень сильного. Кого-то, кому задолжал и весьма много. По другому не объяснить сломанного посоха друида в месте скопления его Силы. А дальше - влюбленных поймали, надругались и принесли в жертву, создав уникальную ловушку: как были связаны при жизни, так и в проклятом безумии оказались связаны. Ничем иным возникновение такой мощной связки двух Духов не объяснить, наверное. И последнее - Земля и Вода, две базовых стихии. Никаких следов сотворившего зло не остается.