- Ну ладно, мальчики, не ссорьтесь, давайте уже начнём.
В середине стола, сидели Кузьмич с Любой, рядом с ними Шишок, профессор и Хасан. Ещё несколько бомжей подтянулись к застолью. Хасан разлил водку по пластиковым стаканам. Ну, первый тост, как всегда, за здоровье.
- Ни лишая, ни гангрены, ядрён шишка.
- Это точно, подтвердил профессор,- здоровье здесь самое главное. Здоровье и гигиена.
- Да заткнулись бы вы, профессор, сам-то, когда последний раз мылся. Вон, смердишь весь,- пробрюзжал Хасан.
- Пёс смярдячий,- захихикал Шишок беззубым ртом.
Выпили. Кузьмич тоже опрокинул свою долю. Не за тост, ни за здоровье, ни за что, просто так, с устатку. Хасан налил ещё,- теперь за свободу. Выпили молча, никто не проронил ни слова, как в той военной песне, "И каждый думал и мечтал о чём-то, о своём".
- А все ведь могло быть по-другому,- нарушил тишину Хасан,- не родись я в этой чуматарии.
- Где? - переспросил Кузьмич.
- Ну, чуматары - чуваши, мордва, татары. Вот ты прикинь, Кузьмич. Вот рождаются люди в Германии или во Франции, ну или пусть даже в Москве. Это ведь, как выигрышный билет в жизнь, на самолёт в бизнес класс, где халявная выпивка, сигареты и кормёжка на протяжении всего полёта. А, вот теперь прикинь, родился ты в глубинке, а ангелы на небесах распределяют, этот от куда? из Парижу, ага в бизнес класс, а этот? А этот из села Кучубеевка, а это где ж такое? А не то в Самаре, не то в Самарканде. Понятно, и хлоп тебе штамп на лоб, " общий вагон, в поезда казанского направления, с заездом в Бирюлёво товарное" и бонус - два клетчатых баула с тележкой. И вот появляешься ты на свет божий, такой вот подарочек, который никто не ждёт. А потом ещё оказывается, что батянька твой в тюрьме, а мать алкоголичка. Слава Богу, была у меня тётка Зарина, схватил я её за длинную юбку, и пошли мы с ней, с баулами, да с тележками по жизни. Где-то, чего-то купим, где-то что-то продадим. По вокзалам, да по рынкам, где только можно, что-нибудь добыть или продать. К десяти годам, я хорошо знал, что такое рынок. Я знал в нем каждую дыру, каждую лазейку. Это был целый город, как говорится, государство в государстве. Я знал, где кто что прячет, где кто спит и с кем.
17
Я не умел читать и писать, зато, в свои десять, я считал лучше взрослых.
- Врёшь ты все, высокомерно, заметил профессор.
- Конечно, я не решал уравнений и не извлекал корни. Зато я мог, с точностью до десяти копеек, определить, сколько стоит горсть черешни, или несколько яблок. Я безошибочно мог сказать, какой арбуз сладкий, я видел и замечал все. Я знал тысячу способов, как обсчитать покупателя или развести какого-нибудь лоха,- он посмотрел на профессора.
- Нечего на меня смотреть, я честный человек.
- Вот, вот,- продолжал Хасан,- именно, что честный. Однажды я спросил тётку, скажи Зарина, почему люди обманывают друг друга, ведь это же нечестно? Зарина, внимательно, посмотрела на меня,- надо же какой праведник растёт. А с чего это, мой дорогой, ты взял, что всё должно быть по-честному. А ты раскрой по шире, свои ясные глазки, да посмотри получше. Видишь, один ворует,- она показала на мужика в кепченке, прогуливавшегося между торговыми рядами, другой вон пашет, как лошадь. Мимо них жилистый узбек, с голым торсом и в тюбетейке, тащил телегу, набитую помидорами. Тело его было так напряжённо, что жилы выпирали наружу, и казалось, что вот, вот лопнут. Позади него, шёл пузатый хозяин помидор, подгоняя работягу и расплёвывая семечками во все стороны.
- А есть те, которые следят за всем этим процессом, что бы ни что не нарушилось в этой цепочке,- Зарина кивнула в сторону упитанных, ухоженных мужиков, с тяжёлыми, золотыми цепями на шеях и перстнями на руках, которые сидели в чайхане и степенно подносили пиалы ко рту. Вот они-то и есть хозяева жизни, по крайней мере, здесь на рынке.
- Не знаю, как на счёт хозяина жизни,- подумал я тогда,- но вламываться, как ишак, я уж точно не буду. Когда я подрос, я отправился учиться на бухгалтера, где приумножил свои математические способности. После окончания училища, мне дали направление на овощную базу. Овощебаза, как-то не очень обрадовалась моему появлению. Но закон есть закон, и в те славные времена выпускников не выбрасывали на улицу, как сейчас. Типа, вот тебе диплом, до свидания и плыви, как сможешь, если сможешь. Тогда они были обязаны принять молодое дарование и вырастить достойную себе замену.