Дверь джипа распахнулась, и под ритмы местного рэпа, вылез Кабан.
- Мы крутые, крутее всех,- подпевал он любимой группе, пританцовывая,- всех крутых, ждёт крутой успех. - Ну что, дедушка, так кисло встречаешь, где хлеб, да соль? Где остальная публика?
- Понимаете уважаемый,- пытался подобрать достойное обращение учёный, но в его лексиконе не нашлось подходящих слов, и он сказал,- кабан.
- Что? - взревел лысый оппонент, выставив вперёд огромный живот,- ты что, издеваешься надо мной?
- Простите, я имел в виду, в хорошем смысле слова.
Профессор протянул взятку. Кабан сунул деньги в карман и махнул перед носом профессора рукой, отчего несчастный Паганель дёрнулся и захлопал глазами.
- Ага,- засмеялся Кабан,- саечку за испуг. Профессор сжался, пытаясь просить о пощаде, но удар в под дых, согнул его пополам, и, получив вдогонку под зад, рухнул головой в ящики. Пока профессор приходил в себя, джип уже нёсся по помойке в обратную сторону.
20
Гл 6
Дни местных бомжей проходили в труде, с утра они, как грибники, разбредались в разные стороны и искали, искали, все, что можно где-нибудь сбыть, сдать или съесть. Банки, бутылки, продукты, иногда попадался антиквариат. Каждый бомж старался для себя. Через неделю, с появлением Кузьмича, на помойке заработала артель "Путь в светлую жизнь".
Утром, перед работами, Кузьмич собрал бригаду,- вот что, мужики, сегодня нам надо постараться, сегодня мы выходим на новый уровень продаж. Мы должны вернуть населению то, отчего отказались зажравшиеся, грабители народа, новоиспечённая элита, и при этом получить свою выгоду.
- Правильно! - зааплодировал профессор,- вот она, великая, гуманная цель.
- Особенно на счёт выгоды,- добавил Хасан.
- Так, вот,- продолжил Кузьмич,- все найденное, к Хасану на склад, вы его все хорошо знаете.
- Знаем, знаем,- сказал профессор,- а вы-то, знаете, кого вы в огород пускаете?
- Но ты полегче, шарабуда, твою интелегентнодолбаную душу мать.
- Я сказал на склад, - повторил Кузьмич,- если что, спросим по всей строгости. Дальше. С вывозом нашей, скажем так, продукции поможет Иван на КАМАЗе. Вся выручка пойдёт на питание, медицину и одежду, потом поглядим. Любаша,ты займёшься медициной и питанием.
Люба кивнула, она не могла ничего сказать. Все это время она с восторгом смотрела на Кузьмича, на этого настоящего мужчину, который так неожиданно, появился в её жизни. В новой папахе и сапогах, подаренными ему Любой, он выглядел полководцем, напутствующим свою армию перед боем.
- Вопросы есть? - спросил командующий.
- Кузьмич, надо что-то делать с мешающими, делу, элементами.
- Перестань, Хасан, ты опять за профессора хлопочешь?
- Да нет, профессор он хоть и испорчен высшим образованием, но большого ущерба от него не будет. Главное его к кухне не подпускать, чтобы он нам еду, какой-нибудь научной гадостью не испортил, да и в город лучше не вывозить, а то от его беззаветной отзывчивости и большого ума, люди пострадать могут. Или поезд где-нибудь с рельс сойдёт, или АС взорвётся. Пусть лучше здесь, на добыче старается. Сейчас я о другом. Кабан достал уже совсем. Издевается, денег требует, совсем озверел, животное.
Кузьмич задумался на минуту,- с этим вот что сделаем, у тебя шило есть?
- Для дела найдём.
Кузьмич подошёл к Хасану и сказал что-то на ухо.
- Что, все четыре? - серьёзно спросил Хасан.
- Да нет, что ж мы изверги, пугнём слегка и хватит.
- Зря, генерал, я бы ему все четыре засадил и машину подпалил.
- Ладно, ладно Хасан, успокойся, мы не на войне, а где профессор?
- Я здесь, товарищ генерал, крикнул профессор, и сделал шаг вперёд.
- Послушай, Фёдор Алексеевич, жива ещё твоя кобра?
- Ужик, Егор Кузьмич, Дусичка.
- Возьмёшь свою Дусичку и,- Кузьмич отвёл его в сторону и объяснил план действия.
21
Гл 7
Генка Кабанов был отмороженным с рождения. Когда акушерка приняла его, она показала ребёнка сёстрам,- смотрите какой мальчик, сжался весь, как замороженный цыплёнок. К шести годам цыплёнок разморозился, да так что не давал покоя никому. Жили они тогда в деревне, близ Замойска. Тогда в деревне стали находить курей с оторванными головами, пропадало стираное белье с верёвок, а когда маленький Гена шёл по улице, собаки, наученные горьким опытом, скуля, разбегались в стороны.