Саша смотрит на Эмму с любовью.
— У меня было воспаление мочевых путей — рассказывает, как начался их роман. — Я лежал в больнице в палате, где были только жители Москвы, но только ко мне ежедневно приходила женщина. Эмма подкармливает всех людей с Плешки, когда лежат в больнице, и направляет их к врачам, чтобы ноги не гнили. Всё мне носила, а к другим жены даже не приходили.
Улицей валит чудная ватага панков. Приветствуют нас окриками: "Хелло, бродяга!". Любят бомжей, считая их за людей, которые так же как и они поставили в жизни на свободу. Мальчишка с наиболее пышным ирокезом остановился возле меня и всунул в мой карман 20 рублей (2 зл).
Я получил на пиво, но следующее хочет поставить Саша. Расстёгивает прореху, всаживает в нее лапу и долго роется в паху. Вытягивает свёрток банкнот.
— Это чтобы милиция меня не обокрала — поясняет — они проверяют человека и берут себе всё, что имеет. Но в прореху не заглядывают. На Плешке надо уметь жить. На Ленинградской на прошлой неделе один гость выиграл на автоматах 12 тыс. рублей (1200 зл). Не дошёл до главного выхода, его ограбили. Надо к этому привыкнуть.
В прошлую зиму Саша закончил большую работу на заливке асфальтом стоянки перед супермаркетом. Был бригадиром, работодатель выплатил ему деньги для всех. 150 тыс. рублей (15 тыс. зл) за две рабочие недели на 17 человек. Милиционеры задержали его на станции метро, отвёли на пост, обыскали, отобрали деньги и выставили за дверь. Кто станет на защиту бомжа?
— Вдобавок я знаю — говорит Саша — что это работодатель выдал меня ментам, за что взял потом половину добычи. Так делается в Москве бизнес. Но это не конец истории. Потом настигли меня рабочие, а это всё нанятые через мной нелегально люди с Плешки. Запытали как зверя, сломали ногу и раздели на улице донага. Искали деньги. Оставили меня так без сознания на улице. Замёрз бы, если бы меня Эмма не нашла.
ПОСТЕЛЬ
В 23.40 двигаемся в сторону спальни моих хозяев. Проходим через Плешку, которая в ту пору напоминает Содом и Гоморру. Пьянь замазывается в блевотине, проститутки дерут морды и цепляются к прохожим. После 17 часов бомжевания я насмерть уставший.
Две последние недели Эмма и Саша спят с тыла Ленинградского Вокзала, между стояками с уложенной в кучи тротуарной плиткой. Это в меру спокойное место, но перед нырком между кучами, нужно иметь уверенность, что никто не наблюдает.
— Вот наша постель и одеяло. — Укрываемся чёрной фольгой. — Как покойники — хихикает Эмма.
— Спишь? — шепчет Эмма.
У меня нет сил ответить.
— Была здесь с нами на Плешке Вера, умная, образованная женщина, которая запила. Всегда сидела на "урне", бетонном вазоне, он стоит при спуске к подземному переходу под площадью. Сидела и говорила к прохожим: Дайте два рубля на постройку корабля. Так ей давали два или больше. Называли её Мама Чули как героиню мексиканской теленовеллы, которая была прислугой у богачей и сущим ангелом. Самым лучшим человеком в мире. Наша Мама Чули тоже такой была. Как не пила, всем помогала, делилась деньгами и едой Спишь? Я думаю, что на Плешке всегда будет нужен кто–то такой. Уже год это я та добрая. Хорошо, что уже Вася выходит из тюрьмы, и я могу вернуться домой, а то такие добрые на Плешке не живут долго. Ты знаешь, что случилось с Мамой Чули? Яцек! У нее была красивая и нарядная дочь. Богатая, всю в шубах. Сто раз забирала с собой мать домой, а она сто раз убегала. Однажды, как за ней приехала, начала её бить кулаками, царапать, грызть и бить ногами. Свалила на землю и била ногой по голове. Никто её не удержал, так как мать с дочерью сам должны договориться и Мама Чули умерла. В июле будет год, как дочь получила восемь лет тюрьмы. Её было стыдно, что мать бомжиха и пьяница. Если тебе стыдно, я так думаю, то не приходи к матери. Живи своей жизнью и ей дай жить своей. Спишь? Несколько лет я была поваром в геологической экспедиции на Урале. Когда–то саму одну на всю зиму отрезало меня от мира с 17 мужиками и
===========================================
Яцек Хуго — Бадер был признан лучшим репортажным журналистом Польши за 2004 год. Имеет контракт с Газетой Выборчэй на написание шести материалов в год. Иногда удается написать лишь четыре — для восстановления после работы еме нужно более двух месяцев. Страстью Яцека являются бывшие страны соцлагеря на восток от Польши. Пишет статьи обычно в течении 2‑х недель по возвращении из командировки не вставая из–за стола — жена и дочь носят ему еду. Как написала одна из читательниц «Выборчей»: «Пан Яцек, я бы ваши репортажи ложечкой ела с тарелки». Данный материал на относится к подобной категории. Переводил с трудом. (прим. пер.)