Дверь открылась, вошла мать. Она села в кресло напротив сына, держа в руках чашку чая. Она смотрела на него теплым взглядом, полным сострадания.
– Как ты узнал? – спросила она.
– Увидел СМС у нее на телефоне.
– И что там было?
– Хочу еще покусать твои сладкие булочки. От Арэна, парня с ее работы.
– И все?
– Она не стала ничего отрицать. Только начала нести чушь про то, что я не так должен был это узнать, что надо поговорить и прочее.
– Но разговаривать ты не стал?
– О чем нам с ней разговаривать, мама? Она кормит Арэна своими сладкими булочками, я не хочу больше ничего знать!
Он сделал щедрый глоток из кружки и резко встал.
– Кстати, что это за пойло стоит в графине в шкафу?
– Это особый скотч твоего отца. Помнишь, нам подарили на 35-летие свадьбы?
– Я думал, что вы давно его прикончили.
– Отец был немного занят своей болезнью, а я никогда не питала страсть к крепкому алкоголю. Но ты быстро с ним справишься такими темпами.
Он сел обратно в кресло.
– Ты упрекаешь меня?
Она вздохнула.
– Нет. Конечно, нет. Прости. Я просто хочу тебе помочь, облегчить страдания, а скотч всего лишь даст этому отсрочку, и обернется зверским похмельем на утро.
– Может это именно то, что мне сейчас и нужно.
Он сделал еще глоток.
Она молчала. Софи понимала, что ему нужно время, и просто ждала.
– Я просто не понимаю, – начал он. Почему? Что я сделал не так? Чем я хуже него?
– Милый, может быть ты тут вообще не при чем.
– Что значит не при чем? Я ее муж. Мы должны быть вместе, пока смерть не разлучит нас. Идеально, как у вас с папой.
– Что? – прыснула она.
– Почему ты смеешься? Или это все тоже было ложью? Может ты и не любила его никогда?
– Конечно, любила. И люблю до сих пор. Мы с твоим отцом прошли долгий путь, и нам было хорошо вместе, но идеальным наш союз уж точно нельзя назвать.
– Это почему же? Вы были вместе больше 36 лет, он тебя обожал, ты при нем вся светилась, Вы не расставались вплоть до дня его смерти. Что с вами было не так?
Теперь встала она. Сделав несколько шагов по комнате, она повернулась к сыну и спросила:
– Я когда-нибудь тебе рассказывала про наше лето 82-го в Париже? Нет? Видимо, время пришло.
…
– К чему все это сейчас? В смысле, не подумай, я всегда рад послушать эротические байки про своих родителей, просто … что ты пытаешься мне доказать, что изменять это нормально? Или хочешь, чтобы я к ним присоединился?
– Я ничего не пытаюсь тебе доказать, просто рассказываю тебе историю. Важную историю из своей жизни. Что ты можешь взять из этой истории – решать тебе. Если не захочешь, можешь все это выкинуть из головы. Только помни, история меняет сюжет, если сменить ракурс. А все правила написаны людьми, в попытках зажать всех в рамки и разложить по полочкам. Но все люди разные, любовь у всех разная и правила им тоже нужны разные. Ты вправе жить по своим правилам, дорогой.
Они снова молчали, все уже было сказано.
– Я пойду спать, – сказал Ник
– Хорошо, я провожу тебя
Они поднялись в спальню, и перед самой дверью Ник развернулся, кинулся в объятия матери и разревелся.
На самом деле ему это и было нужно, а не скотч.
Семейная драма
Софи тихо закрыла дверь в комнату сына и тихо возвращалась в гостиную. Она уложила его спать в кровать, накрыла одеялом и выключила свет в его прежней комнате. Совсем как в детстве, с той лишь разницей, что ему за 30, он чертовски пьян и на грани развода. Да, тяжелый был вечерочек. Надо сделать чай.
Она впервые рассказала ему про Ариэль и то лето 82-го. Стало ли ей легче – да. Все ли она рассказала – нет. Она просто не могла. Не сейчас. Нужно еще немного времени. Пьера уже с ними нет, и она единственный человек на планете, кто знает эту историю целиком.
После возвращения из Парижа, жизнь вошла в прежнее русло. Ну, почти. Их брак сильно изменился, они заново полюбили друг друга и уже не хотели проводить время порознь. Они продолжили свой летний роман на родной земле и чувствовали себя восхитительно. Им было хорошо вместе, и они не хотели ничего менять, и так бы они и умерли вдвоем в один день, если бы не одно обстоятельство. В один день им в дверь позвонил адвокат.