Как бы то ни было, Монтолон был верен Императору. В период «Ста дней» он получил должность камергера и был произведен в генералы[19]. Высокий, элегантный, с приятными манерами, он вместе со своей супругой прекрасно скрашивал мрачные дни Изгнанника на Святой Елене. Имелся, правда, один нюанс: апартаменты супругов отделяла от комнаты Императора… единственная комната – буфетная. Даже парк для прогулок у них был общий. Отсюда и особая близость между Пленником и семьей Монтолонов.
Граф Монтолон уполномочен действовать от имени Императора и распоряжаться его хозяйственными делами. В глазах британцев он станет неким обер-камергером «Лонгвудского двора».
Генерал Гаспар Гурго, ординарец. Уроженец Версаля, он был сыном придворного музыканта Людовика XVI. Свою военную карьеру этот человек начинал офицером артиллерии, что в глазах Императора уже было немало. В кампании 1805 года против Австрии Гурго отличился в сражении под Ульмом; при Аустерлице был ранен.
Став в 1809 году офицером по особым поручениям при Императоре, позже он был назначен его адъютантом. И на этом поприще Гурго, что называется, обрел себя. Офицер оказался прирожденным штабистом, склонным ко всевозможным интригам. В сражении под Смоленском он был вторично ранен, но все же принял участие в Бородинской битве. Особо отличился уже в Москве, когда, войдя в Кремль, одним из первых обнаружил большие запасы пороха, якобы заминированные. Судя по докладу, им была предотвращена крупная диверсия. Наполеон в долгу не остался: за этот подвиг Гурго получил баронский титул.
При отступлении из России барон, как, впрочем, многие из его соотечественников, едва унес ноги. Но даже позорное бегство хитроумный француз обернул в свою пользу. При форсировании Березины (естественно, в обратном направлении) с ним произошел один эпизод, ставший позже для всех притчей во языцех. Дело в том, что на каком-то этапе отступления адъютант оказался полезен удиравшему от казаков Императору. Потом он, ничуть не стесняясь, будет называть это подвигом и даже спасением Наполеона. Причем от случая к случаю напоминал об этом самому Императору, который (вот неблагодарный!) никак не мог вспомнить обстоятельств того боя на Березине.
За отличие в Дрезденском сражении Гурго получит офицерский крест ордена Почетного легиона; примет участие в «Битве народов» у Лейпцига.
И все же Гурго довелось спасти жизнь Наполеону! Правда, случилось это не в России, а в сражении при Бриенне, в 1814 году. Тогда выстрелом из пистолета он убил конного казака, летевшего на Императора с пикой. На этот раз ничего доказывать патрону не пришлось. Не растерялся он и при Бурбонах – и орден Святого Людовика, полученный хитрецом в короткий период королевской власти, полное тому доказательство.
Возвращение Бонапарта с Эльбы явилось для Гурго большой неожиданностью. Когда он попытался вернуться обратно к своему кумиру, Наполеон и слышать не хотел о кавалере королевского ордена. Пришлось пойти на крайние меры, пригрозив самоубийством. Только так удалось добиться снисхождения. После Ватерлоо Гаспар Гурго становится бригадным генералом. Такое доверие сделало Гурго истинным фанатиком Бонапарта, поэтому он остался верен ему до конца, дав согласие последовать за своим знаменитым патроном в далекое изгнание.
Правда, имелось одно «но»: слишком усердное рвение в деле служения Императору иногда переходило все границы. Однажды он довел Наполеона до того, что тот, не выдержав, крикнул:
– Я же ему не жена! И не могу с ним спать!..
Граф Мари-Жозеф-Эммануэль-Огюст-Дьедонне де Лас Каз был морским офицером. Блестящий картограф, ставший в ссылке личным секретарем Наполеона.
В связи с тем, что события Великой французской революции застали его в должности всего лишь капитан-лейтенанта Королевского флота, всей последующей карьерой этот человек будет обязан исключительно Наполеону Бонапарту.
В 1809 году он стал бароном (еще бы, с таким-то именем!), а потом и камергером. Барон барону рознь: де Лас Каз по натуре был ученым, и «Исторический атлас» Ле Сажа – творение именно его рук (и головы). В 1810 году барона включили в список докладчиков в Государственном совете; к 1814 году он стал капитаном первого ранга и Государственным советником. К этому времени де Лас Казу уже пятьдесят, но его преданность Наполеону столь высока, что он требует разрешения сопровождать Императора в изгнание. Даже его сын Эммануил – и тот рядом, готов ехать в неизвестность. Наполеон соглашается. С такими людьми, понимает он, на чужбине будет легче.
19
Генерал-майором Монтолон стал уже при Бурбонах (приказ от 14 августа 1814 г., подписан королем Людовиком XVIII и военным министром). Наполеон в это время находился в ссылке на о. Эльба. В период «Ста дней» (период между возвращением Наполеона 1 марта 1815 года и роспуском правительственной комиссии 7 июля 1815 года после второго отречения Бонапарта от власти) генеральское звание Монтолона было подтверждено.