Но все когда-нибудь кончается. Даже игра в невидимку. Трудно быть умнее всех: ведь даже самый умный всегда глупее нескольких умных. Двурушничество Фуше раскусил Робеспьер. Эти старые приятели с годами стали самыми ненавистными врагами. И Фуше не раз ловил на себе пылающий взгляд из-под лорнета закадычного недруга. Максимилиан никогда никого не рассматривал ради интереса – только врагов. Так обычно к напуганному кролику присматривается проголодавшийся питон. «Невидимку» следовало во что бы то ни стало вытащить из темного угла. И Робеспьер уже давно жаждал этого «часа откровения» — действа, которое бы расставило точки над «i». Дабы все оказалось прилюдно, напоказ, со срыванием маски опасного тихони.
Это произошло в середине января рокового 1793 года. Именно тогда революционный Конвент должен был решить судьбу свергнутого короля.
…Если в чем-то сомневаешься – сделай первый шаг: дальнейшее покажет правоту или ошибочность твоих сомнений. Слова Цицерона правдивы, потому и бессмертны. Наполеон всегда отличался решительностью; по сути, она была его главной чертой. Но кто сказал, что именно решительность облегчает жизнь? Разве что приближает развязку.
Однажды капитан республиканской армии Буонапарте, будучи в Париже, очутился на чьей-то казни: гильотинировали какого-то чинушу из финансового ведомства. То ли за казнокрадство, то ли за связь с фальшивомонетчиками. В те дни «госпожа Гильотина» только-только набирала популярность, собирая вокруг себя сотни зевак.
Сказать по правде, экзекуции вызывали в офицере отвращение, но что не сделаешь ради сослуживцев, пожелавших поглазеть на спектакль, в котором «чихали в мешок». Знал бы, чем все закончится, ни за что бы не согласился. А закончилось потрясением. Всю ночь ему снился окровавленный эшафот, косой нож гильотины, неторопливая поступь палача Сансона[23]. Как только «кочан» отрубленной головы скатился в грязную корзину, глаза лейтенанта неожиданно скользнули по лицу повернувшегося к толпе палача. И вдруг показалось, что их глаза встретились: Бонапарта – серьезные и немного испуганные, и Сансона – сосредоточенные и равнодушные.
Однако потрясение произошло не от самой казни и, конечно, не от вида пролитой крови или близости смерти. К подобному корсиканец уже давно привык. Ошеломило другое: юный лейтенант вдруг осознал, что точно так же, как и тот несчастный, оказавшийся на эшафоте по чьему-то навету, там мог быть кто угодно, в том числе и он сам. И это при том, что с самого детства Наполеоне был готов умереть в бою – от пули, осколка ядра или удара сабли. Даже по приговору военно-полевого суда офицер мог оказаться под ружейным дулом, но никак не под ножом гильотины. Но так только думалось. С некоторых пор на эшафот стали отправлять и генералов, и маршалов. Что уж говорить об обычных солдатах Революции! Неужели когда-нибудь и его голова очутится в корзине с отрубленными «кочанами»?!
С тех пор ему иногда снились кошмары. Самый страшный – с падающей бритвой гильотины и равнодушной ухмылкой Сансона. В такие ночи он, резко вздрагивая, тут же просыпался – в холодном поту и с широко раскрытыми глазами. А потом не мог заснуть до утра. Через какое-то время все повторялось сначала: Сансон, холодный пот и бессонница. С годами кошмары стали реже, зато переносились значительно острее: после очередного рандеву с парижским палачом избавиться от дурного настроения помогала лишь добрая порция шардоне…
Заметил и другое: с течением времени кошмары начинали сниться перед невзгодами; так ломота в ревматических суставах напоминает о непогоде. Если вдруг предстояла крупная ссора или неудачная баталия – жди скверный сон! Главное же, он так и не преодолел страха кончить свои дни на гильотине. Возможно, именно поэтому Бонапарт всегда удивлял сослуживцев бесстрашием в бою: ни свистящие пули, ни упавшее рядом пушечное ядро – ничто не вызывало в нем страха. Лишь вид гильотины, сделавшей его фаталистом, был способен расшатать крепкие нервы корсиканца. Наполеон был фаталистом от противного: не желая кончить дни на эшафоте, он давно приучил себя к мысли, что погибнет на поле боя. Так стоило ли кланяться пулям?!
Даже когда Бонапарт окончательно проиграет, он по-прежнему будет верить в свою счастливую звезду, которая (и он в это верил!) обеспечит ему бессмертие – и как монарха, и как полководца. Впрочем, в глазах многих Наполеон уже при жизни стал неким постаментом.
23
Сансон, Шарль-Анри (1739–1806), или Великий Сансон, – самый известный палач из династии Сансонов, казнивший в Париже в годы Великой французской революции. Старший сын палача Шарля Жана-Батиста Сансона и его первой жены Мадлен Тронсон. Начинал помощником своего дяди – реймсского палача. После смерти отца в 1778 году официально заступил на должность палача Парижа. В октябре 1796 года вышел в отставку, передав должность своему старшему сыну Анри (1767–1840). В общей сложности провел 2918 казней. Казнил французского короля Людовика XVI, его супругу Марию-Антуанетту, Дантона, Робеспьера и многих других известных личностей. Умер в 67 лет, похоронен на парижском кладбище Монмартр (могила сохранилась).