Лишь глаза одной обидой
Наполнены были,
Как бы всех спросить хотели:
«За что погубили!»
Видно, в сердце та обида
К лиходею входит —
Пан Потоцкий туча тучей,
Места не находит.
Проклинает сам себя он
И такую ночку.
Зовет мать, отца убитой,
Чтобы взяли дочку.
Пришел старый Боидаренко,
А с ним Бондариха,
И над дочкой причитали,
Причитали тихо.
Ой, они ломали руки
Над своей родною:
«Полегла ты, наша дочка,
За всех головою!»
X
Взяли мать с отцом скорее
Доченьку родную,
Несли тихо, осторожно,
О судьбе горюя.
Как шли с нею — кровь из раны
Каплями упала
И по всей тропе-дорожке,
Как роса, сверкала.
Внесли в хату Бондаровну,
И в светлице новой,
Как цветок, легла девчина
На скамье дубовой.
Наряжали, как невесту,
Ее, молодую,
Ленты алые вплетали
В косу золотую.
Позлащенные на пальцы
Кольца надевали,
В туфельки из белой замши
Ножки обували.
Из зеленой руты-мяты
Ей веночек свили,
Как короной королевне
Голову накрыли.
Из тесовых досок белых
Сбили домовину,
В нее, плача, положили
Бедную девчину.
Спит сном вечным Бондаровна,
И, ее жалея,
Вечную поют ей память
Старики над нею.
XI
Неспокоен пан Потоцкий:
В голову запало,
Что девчина молодая
Попусту пропала.
Хочет грех свой он загладить
И вину убавить,
Бондаровну хоть посмертно
Думает прославить.
Спесью панскою гонимый,
Он приходит в хату,
Он приказывает шелком
Гроб обить дощатый;
Шелка, золота, атласа
Тратить не жалея,
И чтоб кисти золотые
Путь мели за нею.
Обложить велел могилу
Каменной стеною,
Чтоб вовеки не размыло
Никакой водою.
Приказал он путь к могиле
Выстелить коврами,
Приказал тот путь усыпать
Белыми цветами.
Как из хаты Бондаровну
Провожать все стали,
Приказал он, чтоб печально
Трубы заиграли.
Как в могилу Бондаровну
Люди опускали,
То еще, еще печальней
Трубы заиграли.
XII
Закопали Бондаровну
В венке и вуали,
Только думок украинцев,
Нет, не закопали!
Пусть народ терпеть умеет,
Но и мстить умеет
Тем обидчикам смертельным,
Тем, кто зло посеет.
Весть о смерти Бондаровны
Разлилась, как море,
Зашумела Украина,—
Горе панам, горе!
Бондаренко созывает
Вольницу казачью,
За смертельную обиду
Пусть паны поплачут!
Всюду панские усадьбы
Охвачены дымом,
Полилася кровь рекою
По лугам и нивам.
Не удержит месть казачью
Панская Варшава,—
Много казаки терпели,
Бой идет кровавый.
Сколько крови пролилось тут,
Говорить не смею,
Написать тогда мне кровью
Надобно своею.
Про недолю ж Бондаровны
И про ту годину
Только сказки нам остались,
Песни да былины.
1913