Bonjour, пап
Девушка в черном стильном костюме, с собранными в идеально зачесанный хвост светлыми, как белый шоколад, волосами, стояла и плакала. Тихо, не крича и не содрогаясь в рыданиях. Стояла и дрожала, держа спину так, будто проглотила палку. В руке у неё был пистолет - черный, с блестящим на свету металлом. Танька могла бы посчитать его красивым и просто шикарным, если бы тот не был направлен на неё. Танька вообще не понимала, как оказалась здесь. И почему её лучшая подруга, дружба с которой продолжалась уже почти тринадцать лет, стоит с готовым к выстрелу оружием - тоже. - Ненавижу! Ты мне испортила тринадцать лет! Тринадцать! Ты же ду-ра! - по слогам произнесла Аня, а слезы продолжали стекать из уголков её глаз. Человек у Ани за спиной стоял и ухмылялся. Кто там, Танька разобрать не могла: то ей мерещился парень со школы, который никак не мог добиться Аньки, то девчонки, которые хотели дружить с красавицей школы - подруги были уверены, что случись что-нибудь с красотой светловолосой, эти «липучки» быстро бы «отлипли», и, наконец, единственный родитель Ани, яро ненавидящий их дружбу и совсем это не скрывающий. - Зачем ты мне нужна вообще?! Никто тебя не любит!.. - Кончай! - резко оборвал её отец. Сейчас это был именно Валентин Палыч. Аня послушалась мгновенно, сняв пистолет с предохранителя и нажав на спусковой крючок. Таньку отшвырнуло и, прокатившись по скользящему полу, она врезалась головой в стену. Её тело остановилось.
***
В казалось бы пустой квартире, так там было тихо по ночам, вдруг раздался испуганный возглас. За яркой кричащей дверью с выразительной надписью: «Tatyana», находился маленький мир художницы. Стены и мебель были разукрашены под стать двери: пестрые, но, в то же время, умиротворенные цвета. Храня комнату от всех бед и невзгод, на стенах раскинулись бордовые лепестки громадных цветов. Только в этот первый и единственный раз через крепкую и прочную ограду просочились плохие мысли и дурной сон. Сама же Танька сейчас сидела на мягкой кровати, тяжело дышала и дергала блондинистый хвост. - Это всего лишь сон. Ничего не произошло. Это всего лишь со-о-он, - последнюю фразу девчонка начала напевать себе под нос. Она встала, одернула задравшуюся ночнушку и пошлепала босыми ногами по деревянным доскам пола. Спустившись по крутой лестнице с гладкими ступенями, Таня завернула в кухню. Здесь все было из дерева: стены из бревен сосны, стол, две длинные лавки. Повсюду висели фотографии в явно сделанных рукой мастера железных рамках. В каждой красовались яркие снимки: тут семилетняя Танька держит на руках младшего брата, совсем крохотного; на другой картинке те же персонажи - Таня, а на спине у неё сидит маленький озорной мальчишка лет пяти - брат; семейное фото, где все смеются и радуются, а на заднем фоне течет бирюзовая река... Девчонка налила себе кипятка из поставленного заранее чайника и присела за стол. - Hallo, - послышался голос полный тепла и ласки. Таня выплюнула холодный чай и посмотрела на отца. - Guten Morgen, детка. - Bonjour, пап, - Танька посмотрела на отца чуть виновато и пошла за тряпкой, чтобы вытереть стол. - Работай над произношением, - сказал Леша и поставил чайник, чтобы тот уж точно закипел. Папа Таньки человек позитивный, всегда улыбается и нередко в своей речи употребляет иностранные словечки - он полиглот. Так же Алексей Викторович не любит и чуток обижается, когда его называют по имени-отчеству. Даже на работе младшие сотрудники кличут его Лешей, но иногда порываются хоть дядей назвать, на что тот лишь делает строгий взгляд, а потом ласково улыбается и говорит: - Ну, какой я дядя? Мне в душе еще семь лет! Леша сел на лавку и начал наблюдать за дочерью. - Чего это ты такая грустная? - осторожно спросил он. - Es geht mir gut. - Ja? Не ври, пожалуйста, - глаза его стали строгими и серьезными. - Да, кошмар приснился, - девчонка махнула рукой и достала две кружки. Пока она заваривала себе чай, а папе кофе, Алексей продолжал пристально за ней наблюдать. Танька поставила напитки на стол и начала пить чай (горячий в этот раз). - Что именно? Снилось, - наконец прервал молчание Леша. Таня посмотрела в эти родные глубоко-синие с белыми прожилками глаза и сдалась. - Аня... она... ей внушили, заставили... я не знаю! Она кричала, что ненавидит меня, что я испортила ей тринадцать лет... Это же вся наша дружба! Она в меня стреляла, - Танька шмыгнула носом и вытерла дорожки от слез на щеках. - Она мне так дорога! Я и про Аню, и про дружбу, - пояснила она. - Эй, не реви, - отец пересел к ней и обнял. - Это же только сон. Сама себе навыдумывала, вот тебе и снится. Нам всегда снится то, о чем мы думаем. Этот сон всего лишь твои опасения. Я знаю Анютку почти с рождения - она так не поступит с тобой! - Таня тыкалась носом ему в плечо и безнадежно рыдала. - Обещай не плакать больше. Bien? - Oui, пап. Oui, - после некоторой паузы Танька дала обещание, но не верила, что его сдержит. В их семье данное слово ценилось куда выше, чем в их опосредованном окружении, да и в обществе в целом. Дал слово - не нарушай! Но Таня и вправду его сдержит; и когда останется почти одна, и когда выживет одна из тридцати семи пассажиров в жуткой аварии, и когда все будет идти наперекосяк... Только на похоронах отца она не сдержится - одинокая слезинка все же вырвется. Девушка подойдет к гробу и прошепчет тихое: «Прости». - Good! Будь умницей, - Леша поцеловал дочь, встал и вышел из-за стола, лишь крикнув на прощание, - à bientôt! Девчонка осталась сидеть одна. Она прижимала пальцы к накалившейся кружке и пыталась унять слезы. Она обещала. Тишину прервал телефон. Он звякнул, потом еще, и еще, и еще... Танька вздохнула и, потянувшись, взяла трубку с подоконника. На дисплее светились значки СМС с Аниного номера. Таня дрожащими руками сняла блокировку с экрана и открыла сообщения. Неужели её сон сейчас сбудется? «Никогда не предам тебя!» «Просто захотелось это написать». «Мне показалось, что это сейчас важно». «О-о, в пять утра ей кажется!» «Совсем с катушек съехала!» «Сейчас разбудила поди тебя своими СМС-ками». «Хотя не-е-ет! Ты у меня жаворонок!» «Короче!» «Торжественно клянусь быть с тобой всегда; и в горе, и в радости, и в богатстве, и в бедности...» «Что там дальше?» «А, не важно!» «Я просто никогда тебя не отпущу». Таня сидела и улыбалась. Теперь она была уверена. И счастлива.