Поэтому к середине вечера окончательно окосить не успел. Это было, конечно, заметно. Кому другому подобного вопиющего пренебрежения могли и не простить.
Но Сашу Белого в районе уважали.
Во-первых, за умение решать любые вопросы. Во-вторых, за сильный удар с правой. Ну и за рассудительность. Он и школу-то окончил с золотой медалью, что удавалось немногим в годы СССР. На пике застолья начались танцы. Варвара Пчёлкина виртуозно, хотя и заунывно, пела:
- «А я нашёл другую,
хоть не люблю, но целую,
а когда я её обнимаю,
всё равно о тебе вспоминаю…»
И в ее сердце билась тревога, песня была словно про их треугольник: «Варя + Саша + Лена».
Народ перешёл к активным телодвижениям, понемногу забывая о причине торжества. Саня незаметно просочился между парами, ловко комбинирующими вальс с рок-н-роллом, и вышел на улицу. В полутёмной прохладе его ждали. Красивая девушка с простым русским именем Лена ухватила Белова за руку и потащила его к беседке в их дворе. По дороге она тихонько всхлипывала и шептала:
- Сашка, не выдержу я два года… Ну не выдержу я, Сашка…
Лена спрятала лицо на груди любимого и затихла. Саша Белов как-то подозрительно хлюпнул носом, видимо, за компанию.
- Ну ладно, Ленка, перестань! Ты лучше скажи, кто тебя надоумил повестки прятать? Это ж додуматься надо!
- Я тебя отпускать не хотела-а… – жалобно пропищала Лена, продолжая прятать лицо в недрах тёплого и уютного пиджака.
- А если б меня посадили? За уклонение?! Тогда бы выдержала, что ли? – укоризненно прошептал он.
- Не посадили бы…
- Ещё как посадили бы!..
- Не посадили! У нас участковый – родственник…
- Да? И сильно твой родственник Паше Пумову в прошлом году помог? – Белов нежно погладил девушку по голове.
- Сравнил! Паша для него никто! – она сердито дёрнула плечами и, оторвавшись от него груди, ладошкой вытерла слёзы с порозовевших щёк.
- А я кто?
- А ты – будущий муж его племянницы! Или передумал?
Лена подняла руку и демонстративно покрутила на пальце новенькое блестящее колечко. Саша немного подумал, ибо поспешных ответов не любил. Потом, важно надувая губы, изрёк:
- Конечно, передумал… На фига мне такая: повестки тырит, да ещё дядя мент… Так что, Елена прекрасная, ищи себе другого жениха!..
Девушка возмущённо вскрикнула и героически сжала маленькие крепкие кулачки:
- Елена прекрасная?! Я кого-то с пятого класса прошу не называть меня Елена прекрасная! Сейчас у меня этот кто-то по голове и схлопочет!
Однако нападение не удалось. Объект, очевидно с целью самообороны, нахально полез целоваться. Да ещё и с комментариями:
- Во, во, видали?! Ещё и психованная! Куда по голове! Покалечишь!..
- Отлично! Комиссуют! – не собираясь сдаваться, выпалила Лена.
Но в этот момент их губы соприкоснулись… Короче говоря, наступил последний этап проводов обычного гражданина в армию.
Саша про себя отметил незыблемость традиций. А вот философски усмехнуться не смог. Потому что, когда дело касается тебя самого, ирония, безусловно, неуместна…
– Ребята, ну скорей. Не опоздать бы!
- Да мы и так бежим, Кос!
Пчёлкина, Филатов и Холмогоров бежали сквозь толпу, пытались протиснуться между плачущими матерями и невестами, отцами и лысыми призывниками. Московский «Рижский» вокзал рядом с местным рынком был просто забит народом. Космос Холмогоров крепко держал за руку подругу детства, слегка поторапливая её. Его высокая фигура естественно выделялась среди толпы.
Он-то и заметил лучшего друга рядом с представительницами прекрасного пола, окруживших его: плачущая мать, плачущая на груди Саши Лена и стоявшая позади них тётя Белова Катерина.
- Саня! Саня! – закричали ребята и бегом побежали в сторону уходящего поезда.
Белов махнул ребятам рукой, слегка отстраняясь от обнимающий его Лены, и через пару секунд оказался в объятиях ребят.
- Здравствуйте, тёть Кать, тёть Тань. Привет, Ленка.
- Здравствуйте, ребята! – отозвались женщины старшего поколения.
Лена лишь сухо кивнула.
Александр взглянул в сторону стоявшей Пчёлкиной.
- Здорово, пчёлка моя. Иди хоть, обниму что ли.
Он обнял ее и прижал к себе.
- Будь осторожен прошу тебя. Это тебе! Пирожки с мясом, как ты любишь, мама испекла.
Белов поцеловал блондинку в лоб.
- Спасибо, родная! Кос, берегите тут друг друга.
Саня приблизился к другу и обнял его.
- Да-да, конечно.
- Всем счастливо!
Сашка быстро чмокнул Ленку, ощутив на губах ее соленые слезки, активно замахал рукой и запрыгнул в поезд.
====== Часть 3 ======
Комментарий к Часть 3 Telegram channel фанфика :https://t.me/brigada_bonni
1989 год
«Дембельский аккорд открывает двери
И по телу током
Дембельский аккорд
Родине отдали мы свой заветный долг»
Дембель неизбежен, как мировая революция. А еще дембель – это праздник. Настоящий, как Новый год. Вот ждешь его, ждешь, маешься, считаешь денечки, и кажется уже, что вся радость твоя ушла в это самое ожиданье, как вода в песок.
Стоит лишь пробить заветному часу – и хлоп! – как пробка из теплой бутылки шампанского вылетит разом все, что накопилось в душе за два года. И нет на всей земле человека счастливее тебя. Потому что – воля, потому что – все впереди, потому что – домой!.. Запыхавшийся солдатик цвел, как майская роза.
- Товарищ сержант, – приложив руку к выцветшей панаме, по всей форме докладывал он, – только что сообщили из отряда: пришел приказ…
- Что?! – нетерпеливо перебил его Белов.
- Дембель, товарищ сержант… – расплылся в улыбке паренек.
- Зема… – Белов положил руку на пыльный зеленый погон бойца и пробормотал, еле сдерживая клокочущую в груди радость. – Спасибо, Зема, спасибо… На вот, возьми, – он вытащил из кармана едва початую пачку «СамЦа» и протянул солдату.
«Елки зеленые! Баста! Дембель!» – ликовал Белов, идя к казарме. Он старался не спешить, не бежать – ведь он уже не мальчишка, не салажонок стриженный. Как-никак солидный человек, сержант! Можно сказать, опора армейского порядка и дисциплины…
Перешагнув порог казармы, Саша все же не стерпел и что было мочи рванул по коридору. Возле дневального притормозил и весело гаркнул:
- Кому служишь, салабон?!
- Служу Советскому Союзу! – козырнув, с готовностью отрапортовал боец.
- Ты служишь дембелю, салага! – беззлобно хохотнул Белов и рванул дверь Ленинской комнаты.
В пустом помещении был только один человек. Спиной ко входу сидел Фархад Джураев, самый закадычный Сашин корешок, ставший ему за два года службы почти братом. Он сосредоточенно набивал травкой выпотрошенную «беломорину».
- Белов, ну что ты орешь?! Как конь! – не повернув головы, недовольно процедил Фархад. – Не видишь – человек делом занят! – он криво усмехнулся, выстукивая «косячок» о ноготь.
Саша плюхнулся на стул рядом с другом и, улыбаясь в тридцать два зуба, восторженно выдохнул:
- Дембель, рядовой Джураев!..
Тот вытаращил глаза и, раздавив в судорожно сжатом кулаке приготовленный косяк, истошно заорал:
- А-а-а-а-а-а!!!
- А-а-а-а-а-а!!! – тут же подхватил этот дикий вопль Белов.
Они голосили так безудержно-радостно, так неистово, так самозабвенно, что в казарме зазвенели стекла.
Дневальный покосился в сторону распахнутой настежь двери в «ленинку» и не удержался от завистливого вздоха. Уж он-то прекрасно знал, какой это праздник – дембель.
На следующий день они прощались.
- Что-то у меня, Фара… На душе скребет как-то… – пожаловался Саша. – Прощаемся вроде бы…
- Да брось ты, Сань, – обнял его друг. – Знаешь, один мудрец когда-то сказал: если души не умирают, значит прощаться – отрицать разлуку!
- Ну, началось… – усмехнулся Белов.
За два года Саня уже привык к тому, что Фарик постоянно сыпал восточными мудростями, называл себя ассирийцем, знал всех своих предков чуть ли не до двадцатого колена и жутко гордился этим. Парнем он был классным, правильным, и при мысли о том, что они возможно больше никогда не увидятся, Белову становилось грустно.
Фара захватил из казармы старенький ФЭД, и друзья отправились в питомник, к собакам.
Поль безошибочно почувствовал предстоящую разлуку: он жался к ноге и тихо, по-щенячьи поскуливал. Позируя для снимка, Саша присел к овчарке и положил руку ей на загривок. Пес тут же повернулся и поднял на своего хозяина полные тоски глаза. От этого взгляда сержанту стало не по себе.
«Обязательно заведу дома собаку» – смятенно подумал Саша. Непонятная хандра стала еще сильнее. Его армейская жизнь подошла к концу, казалось бы – радуйся, чудак! Но сегодня дембелю Белову было отчего-то невесело.
Да, в этой жизни хватало и трудностей, и тупой армейской дури, в ней было много однообразной рутины и совсем немного радостей. Но зато в ней все было предельно ясно и просто – служба, казарма, наряды, караулы…