Введенский выключил магнитофон, и чуть было не подмигнул Коноваленко:
— В самом деле, ничего идея… И вообще, Белов — голова! Учись, орел. Он и вывернулся и нашел способ, как дальше подняться. Пора подключаться.
Игорь Леонидович пробарабанил пальцами по столу, изобразив нечто очень похожее на простенький ритм «Чижика-пыжика».
Конь стоял в одном ряду с автомобилями на стоянке перед офисом бывшего «Курс-Ин-Веста». Прямо с асфальта он собирал мягкими губами соленые чипсы. А в офисе, в бывшем предбаннике кабинета Артура Лапшина, из угла в угол метался Фархад: — Саня, я опоздаю, уже регистрация началась! — кричал он Белову через дверь, из-за которой слышался плеск воды. Фархад нервничал и, чтобы чем-то занять руки, перетаскивал горшки с цветами на стойку секретарши, устраивая из них какой-то необыкновенный ботанический сад. — Иду, Фарик! — наконец вышел Саша, вытирая полотенцем чисто выбритый подбородок. — Все, летим. Мне уже положение не позволяет небритым ходить. Что ты мне здесь наставил? — Изумленно уставился он на зеленые заросли. — Лес, — кратко объяснил Фара. — Дарю! — И он взмахнул рукой в широком жесте. Саша захохотал: — Собрал все цветы в моем офисе — лес он мне подарил! Как я секретаршу в этом лесу увижу? — Увидишь, увидишь… — Все, ладно. Тогда я тебе часы дарю. — И Саша принялся расстегивать браслет. — Золотые? — почти всерьез поинтересовался Фара. — Золотые, золотые, — успокоил его Саша. — А у меня — бриллиантовые, — то ли в шутку, то ли всерьез сказал Фара. — Оставь себе. — И он заставил Сашу застегнуть браслет. — Очень мало времени. Давай быстрее. — И он чуть не силой вывел Белова на улицу. — Адрес тех девчонок узнал? — увидев припаркованного коня, спросил Саша. — Саш, они совсем малолетки, ты понял? — Фара еще и издевался! А утверждал, что на самолет опаздывает. — Не болтай… — легонько толкнул друга Саша. — Надо же коня вернуть. — Не надо. Я его купил. Катайся, Саня! — Ты что, сдурел? На кой он мне? — А на кой мне? Думаешь, я его в Душанбе повезу? Он не залезет в самолет, — очень серьезно стал объяснять Фархад. Но Саша уже смотрел не на него. В противоположной стороне двора остановилась красная «пятерка». Из нее вышел человек, по чьему внешнему виду Саша моментально догадался: посланец из органов. Эти самые органы в последнее время, по отчетам службы безопасности Бригады, проявляли к нему и его делам все возрастающий интерес. Дабы Саша окончательно убедился, что гости точно к нему, «пятерка» несколько раз зажгла и выключила фары. Точно подмигивала. — Фарик, извини, я не смогу тебя проводить. Сейчас Варваре позвоню, она тебя подбросит. — Проблемы? — Фара посмотрел на Сашу и бросил взгляд на человека с круглым румяным лицом, стоявшего у красной «пятерки». — Да нет! — отмахнулся Саша. — Вот, у меня еще подарок есть для тебя. Для твоей супруги, — уточнил Фара.
Из внутреннего кармана шикарного пиджака он достал носки грубой домашней вязки с ярким восточным орнаментом.
— Носки? Фарик! — умиленно удивился Саша. — Это не носки, это джурабы, — пояснил Фархад. — Бабушка сама вязала. Здоровье супруги — это здоровье твоих детей. — Спасибо, Фара, — растроганно обнял его Саша. — Счастливо!.. — Александр Николаевич? — явно для формы спросил круглолицый. — Садитесь в машину. Ох уж эта Контора! Ни слова в простоте, все тайны, тайны. Будто нельзя поговорить прямо здесь, в офисе. Но Саша кривил душой — он прекрасно понимал, что говорить в офисе не следует. — Игорь Леонидович, — представился человек, сидевший на заднем сиденье. Руки он не протянул, так что Саше не пришлось решать дилемму: отвечать на рукопожатие или нет. Представляться в ответ он тоже не посчитал нужным. Молча сел на заднее сидение и всю дорогу демонстративно смотрел в окно. Игорь Леонидович тоже молчал. Они пересекли Трубную площадь и по Неглинке выехали на проспект Маркса. Свернули налево. Похоже, его везли на Лубянку. «В святая святых…» — усмехнулся про себя Саша. Однако они быстро проскочили площадь Дзержинского, оставив монументальное здание Конторы по левую руку. Когда же от площади Ногина машина свернула на Солянку, Саше ничего не оставалось думать, кроме как о том, что любезные товарищи решили подбросить его домой — основная башня Котельнической высотки была отсюда видна как на ладони. Но красная «пятерка», свернув в переулок, остановилась, чуть не доехав до Яузы. Войдя через решетчатые ворота в церковный двор, Саша и Игорь Леонидович оказались в своеобразном коридоре, с одной стороны ограниченном церковной стеной, с другой — парапетом Яузской набережной. «Отличное место для дуэли!» — подумал Белов, выходя вслед за чекистом из машины. Они остановились у парапета. — Я так понял… — начал Саша. — Считайте, — перебил его Игорь Леонидович, — что мы из Министерства добрых дел. — А в чем ваш интерес? — В том, чтобы наркотики сбывались не в Москве, а где-нибудь, например, в странах Бенилюкса, для начала. А об остальном поговорим позже. — Хотите помочь Западу окончательно загнить? — усмехнулся Саша. — Давайте на будущее сразу договоримся, чтобы я не отделывался глупыми ответами, вы не задаете глупых вопросов, — поморщился Введенский. — Вы не рано о будущем заговорили? Я еще не решил. — Саша внимательно и с вызовом посмотрел на собеседника. Введенский ответил ледяным взглядом, тон его стал еще более жестким: — А у вас есть выход? — задал он, по его мнению, риторический вопрос. — По совокупности можете лет двенадцать получить. А уж в лагере мы вам устроим сладкую жизнь. — Ну, носочки у меня уже есть, чего уж там, — отвернувшись в сторону, пробормотал себе под нос Саша. Введенский его то ли не услышал, то ли не пожелал услышать. Он продолжал свой ликбез: — Сотрудничество с нами — процесс обоюдный. С одной стороны, вы можете рассчитывать на нашу поддержку в критических ситуациях. С другой — мы будем предъявлять к вашей деятельности свои требования. — А критические ситуации будете создавать сами? — съязвил Саша. Введенский вновь сдержался, но уже с большим трудом: — У вас больше врагов, чем вы представляете. Как раз сейчас вы находитесь в такой ситуации, когда от вашего решения зависит, выберетесь или нет. — У меня есть время подумать? — мрачнея, спросил Саша. — Нет, — отрезал Введенский. Он резко повернулся и зашагал прочь, оставив Сашу в одиночестве. Негромко выругавшись, Белов в сердцах стукнул по парапету ладонью. Похоже, ему и вправду не хотели оставлять выхода. Ладно, поживем — увидим. В конце концов, он не сказал пока ни «да», ни «нет».
Однако Игорь Леонидович Введенский был уверен в том, что они с Беловым обо всем договорились. Ну, не идиот же этот мальчик, в самом деле!
С утра пораньше он позвонил генералу Чуйкову и договорился о встрече. Надо было срочно нейтрализовать зревшее уголовное дело против Белова. Прихватив для верности несколько оперативок на капитана Каверина, Введенский многое добавил и на словах. Слава богу, было что добавлять, в конторских разработках компромата на Каверина было выше крыши. — На кого угодно мог подумать, только не на него, — сокрушенно потирал лысину Петр Ильич. — Пять лет вместе работаем… Огромные надежды возлагал на него… Один из лучших офицеров — и в криминале запачкаться… — Причем — впрямую, — смакуя коньяк, усугубил ситуацию опытный Введенский, похожий сейчас на библейского змия-искусителя. — Причем он не сошка-участковый, многим честным людям может жизнь испортить. Этим-то, — закатил он глаза к потолку, намекая на высшее начальство, — звания и заслуги до лампочки, найдут виноватого, проведут показательную чистку руководящих кадров… Генерал тяжело вздохнул и расстегнул воротник кителя. Но воздуха все равно не хватало. Ему всего-то пару лет оставалось дотянуть до пенсии, а тут — такая подстава! Как назло, зазвонил еще и телефон спецсвязи. Взяв трубку, генерал Чуйков вытянулся по стойке смирно: — Да, товарищ министр… Есть, товарищ министр!.. Игорь Леонидович Введенский лишь посмеивался в свою рюмку. Такая уж у него была работа.
Володя Каверин сегодня имел право быть счастливым. Собранных им документов вполне хватало для того, чтобы генерал, не задумываясь, подписал ордер на арест Белова. Сам ордер он подготовил, можно сказать, с любовью, собственноручно. — У себя? — скорее для формы поинтересовался он у секретарши, прекрасно зная, что генерал его ждет. Что подтвердила и секретарша: — Он только что вас спрашивал. Злой… — протянула она участливо. — Сейчас развеселю, — не очень-то поверил в генеральскую злость Каверин. Для кого злой, а для кого и отец родной. Каверин молодцевато расправил плечи, открывая дверь в кабинет. Позабыв поздороваться, так его распирало, Каверин начал прямо с порога: — Ну, Петр Ильич, висяк-то я размотал… Труп — дело рук преступной группировки Белова. – Приблизившись к огромному генеральскому столу, он, как козырного туза, выложил перед Чуйковым ордер. — Есть факты, доказательства. Ордер подпишите. Петр Ильич ордер взял в руки, внимательно прочитал его и, вместо того чтобы поставить на нем свой размашистый автограф, бросил бумагу в нижний ящик своего безразмерного стола. Челюсть Каверина начала медленно отвисать: он ровным счетом ничего не мог понять из того, что происходило. Между тем физиономия генерала Чуйкова приобретала несвойственный ей алый оттенок. — Белов, говоришь? — генеральская шея багровела прямо на глазах. — Ну-ну… — Он стал медленно подниматься из-за стола и заговорил с уже едва сдерживаемым бешенством. — Ты, Владимир Евгеньевич, знаком с Артуром Лапшиным, предпринимателем? — Да знаком, ясный перец! Вот и заява от него, — он стал доставать из папки заявление, подписанное Артуром. — А что стряслось-то? Чуйков побагровел теперь весь — от кончиков ушей до лысой макушки. Он несколько раз вздохнул, все еще пытаясь сдержать ярость, но это было уже выше его сил. Он заорал так, что задрожала люстра и жалобно подпрыгнули чернильницы, когда генерал со всего маху опустил кулак на дубовую столешницу. Генеральский кабинет слышал, конечно, многое, но такой отборный мат, скорее всего, прозвучал здесь впервые. — Ты что, подлец, совсем?!. А из-за тебя и меня!.. В общем, бумагу генерал подписал размашисто. Только это был не ордер на арест Белова, а приказ об увольнении капитана Каверина В.Е. из рядов доблестной советской милиции…