— Что-то домофон сломался, — нажимая на бесполезную кнопку, пожаловался флегматичный охранник вошедшему в дежурку Филу.
Прихлебывая из «кружки-папы» кофе, Фил посмотрел на искаженное оптикой и гневом лицо Космоса в мониторе. Позади него маячил мрачный Фара, который тоже что-то кричал. — Открывай, заснул, что ли? — беззлобно рявкнул на охранника Фил. — Пусти, а то обидятся! Электронный замок щелкнул, и дверь, как показалось Филу, распахнулась так, будто с внешней стороны ее выбили небольшой бомбочкой. Этак в полкилограмма, в тротиловом эквиваленте! Пятнистые черти в черных масках и с десантными автоматами наперевес хлынули в образовавшуюся брешь, мгновенно, как ядовитый газ, распространяясь по всему офису. — Белый, у нас гости! — заорал Фил, стараясь перекричать матерный боевой ор бравых омоновцев. Мгновенно оценив перевес нападавших, он вскинул вверх руки, — «кружка-папа» упала на мягкий пол, расплескивая во все стороны так и не допитый кофе. Мерзкая вонь кирзы и пота вмиг перекрыла все прочие запахи. — Все на пол! Лицом вниз! — скорее для острастки прорычал один из чертей, судя по интонации, старший. И Сашу в белоснежном плаще заламывая руки. Это они хорошо умели! Выучились. — Командир, я не понимаю, в чем дело? — попытался сохранить спокойствие Белый. — Это офис частной фирмы! — Он охнул от боли — кованый кирзовый башмак врезался ему в бок, аккурат по печени. — Обыщи его! — приказал Старшой. Чьи-то руки обшарили Сашины карманы. Быстро и без затей — будто не живого человека, а труп. «Изъятые» ключи от сейфа один боец ловко перекинул другому. — Где они? Падла, тебя спрашивают? Где они?! — заглушая в сознании все звуки, клацнул затвор автомата, и холодное дуло больно уперлось в Сашин затылок. — Повторяю вопрос. Где мятежники?! — Шпаны нет, — крикнул кто-то из соседнего кабинета — именно того, куда они пустили мальчишек. «Что за бред! Что за…» — матерился про себя Белый. Старшой, удовольствия ради поддав Саше еще раз в бок, убрал автомат. — Окно разбили и ушли, — доложили ему. В ответ тот лишь виртуозно выругался. — А это что? Его подручные выволокли на середину комнаты брезентовый мешок с оружием — там был весь бригадный арсенал, хранившийся в сейфе. — Коммерсанты, мать вашу… Полный боекомплект. Ты знаешь, на сколько это потянет? — глянул он на поднявшего голову Белова. — У нас разрешение, — сквозь зубы отбрехался Саша. — И у нас тоже разрешение, — издевательским тоном прокомментировал Старшой. — Я тебе сейчас такой шмон, блять, устрою, мало не покажется. Морду в пол, руки на голову! Перед крыльцом под омоновскими стволами уже лежали Холмогоров и Фархад. Космос еще пытался крутить курчавой головой из стороны в сторону, пока у него в кармане не заверещал сотовый. Тут он получил сполна — прикладом меж лопаток: — Лежать! Фархад с отсутствующим взглядом бормотал молитву. А с крыльца уже сводили остальных пацанов и охрану, всех — в наручниках и с руками на затылке. — Больно, сука! — огрызнулся кто-то. — Руки, руки не переломай! — морщился и Саша. — С приездом, брат, — успел он крикнуть, встретившись взглядом с «отдыхающим» на асфальте Фарой. — Здравствуй, брат! — через силу усмехнулся тот.
— Первый, пошел!
Космос в синей рубашке и сбившемся набок галстуке спрыгнул на землю из приоткрытой двери автозака. Его обычно подвижное лицо напоминало гипсовую маску. — Поживее, поживее. Руки за спину! Направо, лицом к стене! — Второй, пошел! Фил, расстегнув воротник, будто тот душил его, был следующим. — Руки за спину, поживее! — Третий, пошел!
Фархад с развевающимися волосами, весь в черном, напоминал лермонтовского Демона. Белов даже попробовал улыбнуться. «Вовремя вырядился, — про себя усмехнулся он, — весь в белом. Белый всадник без белого коня!»
— Направо, лицом к стене! Саша, подвинув плечом Фила, занял свое место. Точно по центру. — Лицом к стене! Перед этой безликой машиной они сейчас были не людьми, а фамилиями.
Фара бормотал по-своему не то молитву, не то стихи.
— Не нервничай, Фарик, — подмигнул ему Саша. — Куда нас привезли? — поинтересовался коренной москвич Космос. — Да в Бутырку, — снисходительно пояснил Фил. — Прекратите разговоры! Филатов! — Да молчу я, молчу. Фара все бормотал свой бесконечный восточный стих. Один за другим подходили они к зарешеченному окошку, где бесстрастный представитель государственного механизма в погонах прапорщика с малиновыми петлицами снимал с них информацию. Если бы машины умели уставать, то эта сегодня устала бы наверняка. Из-за беспорядков в Москве камеры были переполнены. А задержанных все везли и везли. — Фамилия, имя, отчество? — Белов Александр Николаевич, шестьдесят девятый, Москва. — Проходим. Последующее напоминало прием молодого пополнения в армии. Только вместо бани и душа был полный, унизительный шмон с раздеванием догола.
Одежду потом снова выдали. Но не новую, казенную, а пока свою, собственную. Правда, без ремней, шнурков и галстуков…
— Ну, как тут наша молодая мама? — Катя ворвалась в Варину палату, как вихрь, неся за собой запахи цветов и фруктов. — Привет, Светик, — кивнула она медсестре, выгружая ей в руки пакеты с яблоками, грушами, киви, апельсинами. — Ах ты моя красавица! — Катя обняла присевшую на кровати Варю, затормошила, чмокнула в щеку. — Что, Саша приехал? — смеясь, спросила Пчелкина. И насторожилась — ведь если приехал, почему он не здесь? А? — Знаешь, — Катя суетливо стала помогать медсестре выгружать снедь из пакетов. — Он вот передал тебе целый мешок вкуснятины. — Она протянула Варе один из пакетов, старательно отворачивая лицо. — А сам выбраться не смог, потому что дороги перекрыли… — Даже записки не передал? — Варя разочарованно перебирала аппетитные осенние яблоки. — Записка?.. — на секунду остолбенела Катерина, но моментально нашлась. — Ах, да… Слушай… Куда ж я ее?.. По-моему, я ее куда-то выложила. В какой-то карман. Она излишне старательно рылась в карманах, стараясь не встречаться с испытующим Вариным взглядом. В халате записки не оказалось, в карманах пиджака почему-то тоже. — Ну, Ка-ать! — укоризненно протянула Варвара. — Постой-ка, неужели выронила? Вот ворона! Какая ворона! — Катя захлопала крыльями, то есть руками, по бедрам. — Свет, а Свет, посмотри в коридоре! Может, там? Медсестра, понимающе кивнув, для виду вышла в коридор и почти тотчас снова вошла. Надо же было навести порядок. Фруктов Катя нанесла немеряно. Не иначе как с перепугу. Она и вправду боялась — Сашка-негодяй мало того что не звонил, так еще и не отзывался на вызовы по мобильному. Катя ругала его про себя почем зря, скорее, впрочем, для самоуспокоения. В глубине души она молилась, чтобы с племянником ничего не случилось. Стреляют-то в самом центре! Что за страна! Пока оборону удавалось держать: вроде бы и Варя, и Тома Филатова, и сестра верили ее путаным объяснениям. У Тани слабое сердце, у Вари молоко может пропасть, так что держать оборону надо до последнего. А ведь Сашка-дурень, еще и не знает, что у него — сын! Господи, пронеси! — Ну, как же так, Кать? — Пчелкина чуть не плакала из-за мифической записки. — Слушай, дай-ка я позвоню! — Она потянулась к мобильнику, предательски высунувшемуся из Катиного халата. — Что звонить-то? — Катя отпрыгнула от Варвары, как укушенная. — Да у меня и аккумулятор сел. — Она тыкала пальцем в кнопки, стараясь вырубить телефон. — Свет, у тебя нет зарядного устройства? Вместо зарядного устройства сообразительная Света принесла запеленутого как бревнышко Даню, и Катя, облегченно вздохнув, радостно запричитала: — Большой, большой какой! Посмотрите, кто к нам пришел! Какой красивый мальчик! Ты посмотри, посмотри, как он на Сашку похож! Копия! — Ты разбудишь его. — Слава богу, Пчелкина полностью переключилась на ребенка. — Да он не слышит сейчас ничего. Кормить пора, — уже без сюсюканий, тоном врача распорядилась Катя. Ну, Сашка, отольются тебе теткины слезы! Только появись! Появись, пожалуйста! — Мне кажется, у меня молока нет. — Варвара подтянула Даню к груди. — Все у тебя есть. Корми! Даниил Александрович, мгновение помедлив, принялся завтракать. Впервые в жизни.
Местным вертухаям надо было отдать должное. Обшмонали не только все карманы, но и каждый шов на одежде. Но, в общем, вежливо, если здесь вообще в ходу такие понятия.
— Одеваемся, на выход! Хорош выход. Лучше бы с вещами — на волю. Как в кино. Но о кино напоминали только знакомые по фильмам о революционерах «интерьеры» знаменитого Бутырского замка. Мерзкой масляной краской измазанные стены. Лязгающие под ногами металлические лестницы. Ряды дверей камер с глазками и «кормушками». Стойкий кислый запах. — Лицом к стене! Проходим по одному. Руки за спину! Камера была, видимо, не самой большой — человек на пятьдесят. В напряженных лицах встречавших их арестантов сквозило между тем и любопытство. Кто такие? С чем пожаловали? На всякий случай, войдя, они как бы выстроились клином — с Сашей Белым во главе. — Здравствуйте, — поприветствовал будущих сокамерников Фил. — Здорово… здравствуйте… — ответила камера нестройным гулом голосов. Сделав несколько шагов, они остановились. — Смотрящий кто? — Белый сразу выделил из всех коротко стриженного парня умеренно-блатного вида, судя по всему — старшего по камере. — Тут смотрящих нет, — ответил тот вполне дружелюбно. И добавил философически: — Мы все здесь гости. — Мы пройдем? — «по правилам» продолжил разговор Белый. — Без проблем, — кивнул стриженый. — Аккуратней, не зацепись, — с некоторым вызовом бросил кто-то из старожилов. Но на него не обратили внимания. Космос пристроился на тумбочке, привалившись спиной к стене. Фархад и Саша по-турецки расположились на нарах, а Фил остался стоять, широким своим плечом как бы прикрывая вход в их отдельный закуток. И внимательным взглядом оглядывал камеру. — Сань, какого черта ты их впустил? — всплеснул длинными руками Космос. — Сидели бы сейчас, водку пили… — А ты вспомни, — строго, исподлобья глянув на него, ответил Саша, — как нас четыре года назад менты гоняли, и все поймешь. — Косу оставалось только грустно согласиться с Сашиными резонами. — Фарик, я знаю, что нам надо поговорить… — тронул Саша за плечо Фархада, которому явно не терпелось ему что-то сказать.