Скрывая свое замешательство, Саша усмехнулся и с веселым любопытством взглянул на собеседника:
— Слушайте, да вы, по-моему, просто вездесущи! Я сам об этом только сегодня утром узнал. — Обычные оперативные мероприятия. — Введенский проигнорировал игривый тон Белова и, желая подчеркнуть важность своих слов, строго взглянул на него и повторил ровным и твердым голосом: — Для того чтобы вам все было предельно ясно, я повторюсь: вы должны принять предложение воров. «Так, начинается… — подумал Саша. — Теперь, значит, Конторе нужно, чтобы я еще и оружием торговал! Ну вот уж хрен тебе, Игорек!». — Игорь Леонидович, я ничего никому не должен, — так же ровно и твердо ответил он. — Глупая и губительная ошибка думать так, — неодобрительно покачал головой фсбшник. — Хотите мороженого? — вдруг резко переменив характер беседы, добродушно предложил Белов. — Нет. — Знаете, в детстве я его мало ел. Жили вдвоем с мамой, денег не хватало… — Я сейчас заплачу, — хмыкнул чекист, присаживаясь на скамейку под раскидистой елью. — Не надо, Игорь Леонидович! — Белов сел рядом с ним. — Еще, не дай бог, увидит кто! — Думаете? — Конечно! За нами, кстати, следят… — Кто? — Белочка. — У вас? — Нет, на дереве. — Это наша сотрудница. — Е-мое! Ну, всюду вы! — смеясь, развел руками Саша. — Куда ж мне, бедному, податься?! Настал черед Введенского менять тональность разговора. От легкой словесной пикировки он мгновенно перешел к сухому, почти официальному тону. Со стальным прищуром глядя прямо перед собой, он отчеканил: — Вы определенно недооцениваете ситуацию, Белов. Это большая политика. В Чечне зреет крупная буза, и Контора намерена поддержать противников Джохара. Своим отказом вы противопоставляете себя государственным интересам. Вы отдаете себе отчет в возможных последствиях? Это уже была прямая угроза. Надо было как-то разрядить обстановку, но сделать это следовало так, чтобы у фсбшника не осталось никаких сомнений — Белов ни за какие коврижки не станет ввязываться в это грязное дело. Выдержав паузу, Саша посмотрел на часы. — Игорь Леонидович, поймите меня правильно, — примирительным тоном сказал он. — Я не против сотрудничества, в принципе, но считаю, что дорос до паритетных отношений… Меня эта тема не интересует, так что давайте прекратим дебаты! Извините, но мне пора, я уже опаздываю. Белов поднялся со скамейки и раздраженно швырнул в урну недоеденное мороженое. — Саша, а где сейчас Лендл? — вдруг спросил Введенский. — Ну или, скажем, Макинрой? Белов недоуменно повернулся к нему. — Это я к тому, что политики, как теннисисты, приходят и уходят. А останетесь без партнера — что будете делать? — с едва заметной усмешкой спросил «опекун». «Знает! Все, гад, знает! И про теннис, и про Виктора Петровича, и, наверное, про фонд тоже! — пронеслось в мозгу у Белова. — Все равно — не отступать, не гнуться! Хватит, все! Пусть поищет себе другую шестерку!» — Найду другого — не проблема, — беззаботно пожал плечами он. — Сейчас ведь многие в теннис играют. Вот так, дорогой Игорь Леонидыч, понимаешь! — мастерски спародировал главного теннисиста страны Белый и решительно поднялся. — Счастливо! — И вам не хворать, жену с ребёнком берегите! — ледяным тоном, сквозь зубы, процедил ему в спину Введенский. «Нехороший вышел разговор, — мрачно думал Белов, шагая сквозь нескончаемую толпу с тележками и огромными клетчатыми баулами. — Очень нехороший…» ***