Под освежающими струями воды к Оле быстро вернулось бодрое настроение. Ностальгия — ностальгией, но, по большому счету, Белов нужен был скрипачке не для плотских утех. Он нужен был ей совсем для другого. С ним можно добиться многого в любом деле, и в музыкальной карьере, разумеется, тоже. А после вчерашней стычки с Виталиком девушка была убеждена — в его группе её карьера закончена. В ее глазах Белов был огромным сильным бульдозером, способным с легкостью проложить дорогу к назначенной ею цели. Вот почему в итоге девушка решила до поры до времени закрыть глаза на отдельные недостатки своего приятеля из далёкого 89-го и держаться за него обеими руками.
— Оль, у тебя рассола нет? — Найдется… Пока Белов плескался в ванной, Сурикова приготовила ему опохмелку. Она налила мутноватый рассол в изящный высокий бокал и сунула туда соломинку. Венчал композицию ломтик соленого огурца, кокетливо надетый на край бокала, на манер обычного для коктейлей лимона. Когда Саша, умытый и причесанный, вошел на кухню, Оля протянула ему плод своих стараний. — Вот умница… — от души похвалил хозяйку Саша. Он вытащил соломинку, залпом осушил бокал и, не спрашивая, налил себе еще из предусмотрительно оставленной на столе литровой банки. Утолив первую жажду, они перебрались в гостиную. Саша с бокалом в руке развалился в кресле, Оля, свернувшись калачиком, пристроилась рядом — на диване. Народное средство начало действовать — похмельный туман в голове Белова потихоньку отступал, рассеивался. — Виталик, наверное, обиделся? — повернулся он к девушке. — Как думаешь, я не переборщил у ресторана? Сурикова рассмеялась и беззаботно махнула рукой — да брось, мол, нашел из-за чего беспокоиться. — А ты сильно от него зависишь? — спросил Белый, посасывая соломинку. — Ну, как тебе сказать? — пожала плечами Оля. — Концерты, гастроли раз в год, на фестивали езжу. С моей черной полосой в жизни — завишу, конечно… Белов вздохнул. — А хреново, когда от кого-нибудь зависишь, да? Оль? — Всегда от кого-нибудь зависишь — такая жизнь… — снова пожала плечами девушка. Тут в спальне запиликал Сашин мобильник. Наверное, Варя искала, где шляется её благоверный супруг. — Блин, ну кто там еще? — недовольно буркнул он. — Не пробовал выключить? — Сейчас… — Белов неохотно поднялся и прошел в спальню за телефоном. — Алло! Звонила действительно жена. Её резкий, взвинченный голос как ножом вспорол вялое, тягучее и сонливое Беловское похмелье. — Белов, скотина, я не знаю, где ты был всю ночь, да и знать не хочу, если честно, но слушай… Мне только что позвонили, Космос разбился! Говорят, наглухо… — Как — наглухо? — пробормотал оторопевший Белов. — Ну как, как?! Насмерть! Вроде в грузовик воткнулся, что ли… Саша, да не знаю я ни хрена! — Пчёлкина почти кричала. — Сейчас поеду в «Склиф» — там все расскажут. Ладно, все, я перезвоню… Саша с трубкой в руке вернулся в гостиную. — Что-то случилось? — встревожилась Оля, едва взглянув на его вытянувшееся лицо. — Друг у меня разбился… — с трудом выговорил Белов.
В тягостном оцепенении Саша гнал свою машину к «Склифу». Он был подавлен, растерян, потрясен. Но сильнее всего его терзало раскаянье. Он без конца задавал себе один и тот же вопрос — почему Космос вчера оказался один? Да, в последнее время Кос опустился и стал совершенно невыносим. Но он же все равно оставался их другом! Почему же все — и сам Саша в первую очередь — от него отвернулись? Почему их друг оказался брошенным…
Ответов не было. Вернее, они были, но признавать свою черствость и равнодушие, свою косвенную вину в гибели друга совсем не хотелось… Внезапно в его сознание как-то незаметно заползла подленькая, мстительная мыслишка. Ему неожиданно подумалось, что эта авария — не что иное, как возмездие. Кара за то, что Кос — пусть непреднамеренно, неосознанно, — но подставил его, Сашу, под пули людей Луки. И это из-за него, в конечном счете, умерла мама, и из-за него он вынужден сейчас гнать в Чечню оружие… «Стоп!» — оборвал себя Белов. Он испугался этой предательской мысли и тут же постарался ее прогнать. Контраргументы нашлись без труда — Белову было понятно, что участие Космоса в истории с оружием ничего не решало, так или иначе Введенский в паре с Лукой заставили бы его согласиться на все их условия… «А Космос — он ведь брат мне… Брат, братишка, братуха…» — твердил он про себя как заклинание и вдруг стал неумело, нескладно молиться. — Господи! — бормотал себе под нос Саша, угрюмо глядя на дорогу. — Пусть он только выживет, и, клянусь, я вытащу его из этой ямы! Я вылечу его, выбью из него кокаиновую дурь! Он будет у меня в полном порядке, обещаю тебе, Господи! Саша буквально влетел в холл больницы, быстро подошел к стойке регистратуры и склонился к окошку. Серьезная девчушка в круглых очках вопросительно вскинула голову. — Простите, вы не подскажете мне… — Белов замялся, не зная где ему искать Космоса — среди живых или среди мертвых. — А-а-а. — протянула, догадавшись, девушка. — Вы, наверное, насчет Космоса Юрьевича? — Да, мне сказали, что его к вам привезли… — Вы подождите немного, сейчас врач выйдет, он вам все подробно расскажет… — Врач? — не сразу дошло до Белова. — Так он жив?! — Ну конечно… — медсестра мягко, ободрительно улыбнулась и кивнула Белову за спину. — А вот, кстати, и доктор. К Белову подлетел долговязый взъерошенный парень в коротковатом, явно не по росту, белом халате. — Вы по поводу Холмогорова? — скороговоркой зачастил он. — Знаете, ваш друг не то, что в рубашке — в пальто родился. От его машины, говорят, одни лохмотья остались, а у него всего-то три перелома… — Вот раз-дол-бай! — Белов расплылся в широченной улыбке и со всего маху шлепнул ладонью по стойке регистратуры — так, что девушка за стеклом вздрогнула. — А сейчас-то он где? — Его отец домой забрал. Я, конечно, возражал, — развел руками врач, — по идее, ему стационар нужен… — Какой стационар, доктор! — Саша рассмеялся и хлопнул парня по плечу. — По нему тюрьма плачет! Вам вообще повезло, что он тут вас всех не перестрелял! Спасибо вам, спасибо! Еще раз, хлопнув врача по костистому плечу, Саша круто развернулся и заторопился к выходу. В дверях он на секунду остановился, вытащил из-под ворота рубашки нательный крестик и быстро прижал его к губам. Долговязый доктор переглянулся с медсестрой и покрутил длинным и тонким пальцем у виска.
Космосу и в самом деле невероятно повезло. Его «Мерседес» влетел под мусороуборочный «КамАЗ» так, что извлекать бедолагу из покореженной машины пришлось с помощью автогена. Все время, пока спасатели колдовали над обломками его авто, Космос яростно матерился. Медики говорили — болевой шок, возможны серьезные повреждения внутренних органов. Но когда пострадавшего доставили в больницу и толком осмотрели, врачам пришлось немало удивиться. Выяснилось, что, если не считать многочисленных ушибов и порезов, все ограничилось всего лишь тремя переломами — предплечья, ключицы и голени.
Космосу наложили гипс, вкололи успокаивающего и отдали примчавшемуся в «Склиф» Юрию Ростиславовичу: заполучить сына членкору помогли старые академические связи. Отпуская пострадавшего, врачи, понятное дело, прописали ему строгий постельный режим. Однако, оказавшись дома, Космос и не подумал ложиться. Его нещадно ломало после вчерашнего, болели раны и ушибы, но к коксу он прикасаться не стал. Единственное, что он себе позволил, — это немного пива. Космос ждал Белова. Он предполагал, что, узнав об аварии, друзья будут его искать. Ни Фила, ни, уж тем более Варю, ему видеть не хотелось совершенно, а вот с Белым Космос бы поговорил. Слишком много недосказанного накопилось между ними в последнее время. Космос попросил отца не пускать к нему никого, кроме Саши, и устроился с пивом за столом гостиной. Звонок в дверь прозвучал, когда Космос допивал вторую бутылку. — Пап, открой! — крикнул он. — Помнишь? Меня нет… Шаркая шлепанцами, Холмогоров-старший прошел в прихожую. Космос прислушался. Сначала лязгнул замок входной двери, потом отец сказал кому-то: «Не снимай». Через секунду Юрий Ростиславович заглянул к сыну и коротко сообщил: — Саша приехал. Космос промолчал. В гостиную мимо Юрия Ростиславовича прошел Саша. Он обогнул стол, встал у окна и, опершись о подоконник, выжидающе посмотрел на неподвижного Космоса. — Саш, пиво будешь? — предложил Холмогоров-старший. Белов не ответил. Юрий Ростиславович покрутил в руках бутылку с пивом, которую он прихватил из кухни, и, поставив ее на стол, неловко пробормотал: — Ну, вы тут поговорите, а я пойду, новости посмотрю… Саша рассеянно кивнул. Юрий Ростиславович вышел из гостиной и прикрыл за собою дверь. — Мне Варька сказала, что ты насмерть хлопнулся, — мрачно признался Саша. — Я — в «Склиф»… — Жаль, что не насмерть, — так же мрачно перебил его Космос. Белов неловко топтался между столом и окном — не знал, как начать тяжелый, неприятный для обоих разговор. — Можно я твою ногу на пол поставлю? — спросил, наконец, Саша. — Рискни.