— Белый! — заорал на весь дом бригадир. — Вареник!
— Тихо, — Маша вцепилась в его локоть, останавливая, — слышишь?..
Из глубины дома на первом этаже доносился тихий детский плач. Космос выпрямил спину, плечи его напряглись, и он стрелой побежал к кабинету Саши. Толкнул дверь и чуть не споткнулся. Резко отпрянул и замер. Швецова вбежала следом и успела только закрыть рот руками.
Около тел Беловых сидел Данька. Он голосил навзрыд, его слезы капали на перепачканные в крови волосы матери, маленькие ручки беспрестанно гладили спину Вари и разжатую ладонь Белова.
Космос, поняв, что задыхается, только смог охнуть, схватить крестника на руки и выбежать с ним в коридор, крепко прижимая рыдающего малыша к себе и сам пряча глаза в детское плечо.
— Даня, — шептал он, — Данька, слышишь? Маша, «скорую» срочно вызывай!
Мальчик кричал — надрывно, страшно — и хватался окровавленными ручонками за воротник черного пальто Космоса.
— Малыш, — Холмогоров одной рукой продолжал удерживать Даню, другой пытался повернуть его красное личико к себе, — посмотри, посмотри на меня, Даня!
Белов-младший, судорожно вдыхая воздух, уже даже не мог дышать — слезы пленкой закрыли все дыхательные пути.
— Маша! — гаркнул окаменевшей Швецовой Космос. — Принеси воды срочно!
Девушка побежала на кухню, пока Холмогоров осел на колени и гладил мальчика по голове.
— Данька, ты видел, кто это сделал?
— Они… умерли, да? — будто не слыша ничего вокруг, тихо проговорил крестник. — Дядя Космос?..
— Ты «скорую» вызвала?! — Кос схватил Машу за руку, принимая стакан воды.
— Космос… — она запнулась. — Уже поздно…
Он уставился на нее безумными глазами, будто видел впервые. Будто то, что она говорила, казалось полным бредом. Швецова опустила голову, потому что не могла выдержать его немигающий, пустой взгляд, и стала набирать милиции. Затрезвонил телефон. Девушка вытащила его из кармана Космоса и сама ответила на звонок.
— Это Шмидт.
— К дому Беловых всех. Срочно, — пробормотала Маша и, после короткого вопроса, только смогла выдавить: — Да…
— Я не видел никого… — наконец, после гробовой тишины прошептал Данька. — Я только встал и…
— Тише, — Холмогоров прижал его головку к груди и просто накрыл все дрожащее детское тельце своими руками. — Ничего не говори, Дань. Ничего…
— Где же тогда Макс? — озвучила страшный вопрос Швецова.
Эпилог.
Паша прилетел, как и обещал, на следующий день. Только не на свадьбу Космоса, а на подготовку к похоронам избранного депутата городской думы — Александра Белова и его жены Варвары Пчёлкиной.
Мать Вари, Анну Сергеевну, хватил инсульт в то раннее утро, когда окаменевший от горя Космос позвонил в дом Пчёлкиных. В день похорон Холмогоров приехал в их квартиру, но забирать пришлось одного Павла Дмитриевича. Впервые переступить порог родительской квартиры лучшей подруги детства казалось таким трудным, невыполнимым заданием.
Пчёлкин взглянул на друга дочери только в машине. Космос изменился за одну ночь. Силы, казалось, оставляли его постепенно, да и сам бригадир чувствовал, как выходят из его тела здоровье и молодость. Он вдруг ощутил себя на месте Фила. Резко, по щелчку, пропали сила, ловкость, выносливость, которой Холмогоров щеголял еще пару дней назад, бодрствуя несколько ночей подряд.
— Знаешь, кто? — тихо спросил Павел Дмитриевич, теребя в морщинистых руках носовой платок.
— Догадываемся. Дядя Паша, вы… Простите, если сможете.
— Бог простит, сынок. Такова жизнь — Господь дал, Господь забрал… Аню удар схватил, а мне… Мне теперь держаться надо. Ради Даньки…
Упоминание крестника, в одну ночь оставшегося круглой сиротой, вызвало у Космоса слезы. Он, не мигая смотрел на дорогу, моргая лишь тогда, когда пелена застилала весь обзор.
— А как ты думаешь, Кос, что бы было, если бы я тогда поняла это? Я ведь не думала, не чувствовала, … Может, все иначе бы было?..
Он пожал плечами, гипнотизируя взглядом телевизор.
— Ты всегда любила Белого. Что уж тут могло быть иначе?
Кто мог знать тогда, как могло бы все быть? И кто мог знать, чем это кончится?..
— Кос, пообещай мне кое-что…
Холмогоров покосился на друга и молчаливо ждал.
— Пообещай, что если что-то когда-нибудь со мной случится…
— Сань, ну тебя в жопу с этими замогильными мотивами!
— Да не перебивай, а?.. Если что-то вдруг — Варьку с сыном не бросай.
Космос, как бы не хотел отшутиться, уловил во взгляде Белова ничем не прикрытую тревогу. Поэтому Холмогоров только согласно кивнул и обхватил ладонь друга своей рукой.
— Обещаю, брат.
На кладбище было полно народу, но такой замогильной тишины Паша не слышал никогда. Каждый из присутствующих будто боялся посмотреть другому человеку в глаза. Слышался только тихий надрывный плач женщин и один детский — Дани. Прощальные речи, отпевание и прощание проходили для Майкова словно в тумане. Катя, тетка Саши, сидела еще долго около креста племянника и его жены. Гладила таблички и фотографии на промозглой земле, осыпанной пышными венками и свежими гвоздиками. Ее сзади обнял за плечи Павел Дмитриевич и медленно повел к машине.
— Космос, вы едете? — тихо обратился он к замершему Холмогорову. Маша, обнимая мужчину за локоть, тоже посмотрела на него.
Бригадир отрицательно покачал головой. Сидеть среди толпы, жрать водку, когда твои самые близкие люди теперь в могиле? Нет…
— Поезжай с ними, — Космос сжал ледяными пальцами ладонь Маши.
— Хорошо… Ты, когда приедешь?
— Позвоню, — охрипшим голосом отозвался Кос.
Так у могилы осталось трое мужчин, любившие всем сердцем Варвару Пчёлкину. Паша присел у ограды, Данька замер между ним и Холмогоровым.
— Ехал на свадьбу… А приехал на похороны… — пробормотал Майков.
Космос, держа одной рукой крестника за плечи, второй крепко сжал плечо мужчины. Невозможно было выдавить ни слова.
— Как Бонни и Клайд… — вдруг тихо проговорил Холмогоров.
Павел поднялся и покосился на него с немым вопросом в глазах.
— Я их так в шутку иногда звал, — хмыкнул Космос, и его бледные губы чуть дрогнули. — Вместе через тернии… До последней минуты. Гребаные Ромео и Джульетта девяностых… Которых мне будет не хватать до конца моей гребаной жизни.
Бонни и Клайд. Ромео и Джульетта. Белый и Пчёлка. Получились имена нарицательные, каждый — для своей эпохи. До боли парадоксально звучали теперь слова Космоса — Ромео и Джульетта девяностых. Смерть унесла Сашу и Варю в последние дни 99-го, перед новым веком, в котором они могли бы начать новую жизнь, продолжать воспитывать своего единственного, горячо любимого сына. Но судьба уготовила для них иную дорогу. С резким обрывом и полетом в вечность.
Когда-нибудь они вместе спустятся;
И они похоронят их рядом;
Для немногих это будет горе.
Закону облегчение.
Но для Бонни и Клайда это смерть.
Анна Сергеевна Пчёлкина скончается через неделю. Она так и не придет в себя и не сможет попрощаться с единственной любимой дочерью. Введенский найдет все доказательства причастности Владимира Каверина к смерти депутата Александра Белова, и бывший доблестный майор милиции будет осужден. Судьба Макса Карельского для многих так и останется под завесой тайны, и лишь близкие, приближенные Беловых будут знать, что бывший преданный охранник и правая рука Саши Белова давно гниет в земле. Космос и Маша поженятся через два года, когда Павел Дмитриевич осознанно согласится, чтобы Холмогоровы взяли опеку над его внуком Даниилом. Павел Майков будет на их свадьбе свидетелем, как и обещал в ту страшную ночь 99-го. Он улетит в Санкт-Петербург и больше никогда не приедет в Москву. Валера Филатов и его жена Тамара пройдут все тяготы реабилитации и смогут стать родителями второго ребёнка в 2005-м году. Это будет прекрасная девочка, которую родители решат назвать Варварой.
Жизнь бешеная, беспутная и беспокойная, как озеро в августовскую ночь… Много жертв скрылось навсегда под ее темными волнами. На дне лежит тяжелый осадок…
Но за что Космос любит ее в иные минуты? За что он прощает ее и мчится к ней душой?.. Закрыв глаза и припоминая прошлое, он видит радугу, какую дает солнечный спектр… А за радугой — старая беседка. И они вчетвером. Живые, молодые и полные надежд и вкуса новой, еще неизвестной жизни.
Да, там бурно, но там светлее…
А сейчас.… Спите спокойно, брат и сестра. Мои дорогие Саня и Варька. Мы же с вами еще встретимся! Но уже в следующей жизни…