Не так-то легко оказалось сунуть нос в банковские счета служащих, даже имея при себе все необходимые официальные бумаги. Кларье начинает с Валери. Ничего интересного. У нее на счету всего лишь пять тысяч франков. Центр платит ей ежемесячно по десять тысяч, и эти деньги быстро снимаются. Никаких крупных вложений. Ничего подозрительного.
Теперь взгляд на общее благосостояние служащих клиники: Кэррингтон платит много, но без излишеств. Что же касается его собственной прибыли, то тут полная неясность, поскольку всеми его делами и денежными счетами занималась некая фирма «Беркли». Такая же банковская тайна и величина состояния его дочери. Единственное, что удалось узнать Кларье, так это то, что с финансовой точки зрения Мод, благодаря полученному от матери наследству, совершенно независима. Оставались еще два главных врача. С Аргу никаких проблем. Живет нараспашку. Получает четыре миллиона сантимов в месяц. Кларье уже устал ругать Кэррингтона, тот платит всем зарплату в долларах, вот комиссару и приходится все время щелкать на счетной машинке. Мелвилль получает немного меньше, правда, у него не столь большой стаж работы, как у его старшего коллеги, но живет он не менее открыто. Ничто не подтверждает предположение, что противники из компании «Стретчер» пытались его подкупить. Впрочем, Кэррингтон должен был связать своих служащих драконовскими контрактами!.. И однако после всего того, что сообщил дивизионный бригадир, Кларье уверен, что у конкурентов Кэррингтона существуют тайные связи с кем-то из лечебного центра. Может быть, самое лучшее пойти и поговорить начистоту с Аргу? Доктор, как ему сказали, работал в лаборатории. Ну что же, тем лучше, беседа будет носить более конфиденциальный характер. Посмотрим, что это даст!
— «Стретчер»? — говорит он. — Я не только знаю о существовании этой фирмы, но ко мне даже обращался их человек. Да так, ерунда, жалкие потуги! Полунамеки. Видимо, только хотели прощупать почву. Я сделал вид, что не понимаю, что он от меня хочет, и мой собеседник не стал настаивать.
— И кто же, интересно, к вам приходил?
— Никто! Это был телефонный звонок. Мне было сказано примерно следующее: «Доктор Аргу! Фирма „Стретчер манюфактюрин компани“ организует в конце этого месяца в Париже симпозиум, на который мы бы хотели вас пригласить, учитывая весомую значимость ваших работ…» Мне захотелось узнать побольше об этой фирме. Напрасный труд! Мой собеседник на все мои расспросы твердил, что они были бы польщены, если бы я согласился выступить… И должен сознаться, я едва не согласился. Вы спросите — почему? Да потому, что французские медицинские журналы только что рассказали о новой технике снятия фантомных болей, разработанной специалистами фирмы «Стретчер». Можете представить, как я разволновался. Если, не приведи Господь, информация подтвердилась бы, то все мои опыты по снятию устойчивой боли оказались бы вчерашним днем.
— Вы не могли бы немного прояснить ваши слова? — попросил Кларье.
— Их открытие, — охотно заговорил Аргу, — оказалось лишь продолжением протезных разработок. Вряд ли вы знаете, что фирма «Стретчер» производит в основном изделия из металла. Например, они разработали карету «Скорой помощи», способную забрать сразу десять больных, и это при том, что у машины вполне разумные размеры. Идею своего изобретения они назвали методом органных труб, поскольку каждый больной помещается в отдельную трубу, соединенную с другими, наподобие барабана револьвера. Для приема больных сбоку машины имеется специальный люк.
— Изобретательно! — восхитился Кларье.
— Изобретательно, но не ново. Первыми до этого додумались японцы и даже запатентовали свое изобретение. Однако люди из «Стретчера» первыми перешли к массовому производству! В этом и заключается их сила! Они стремятся к массовой продукции, в то время как мы постоянно работаем над усовершенствованием старых моделей. Желание расширить рынок подтолкнуло наших конкурентов приступить к выпуску протезов из микропористой резины. Вообразите человека с ампутированной ногой. Ну так вот, достаточно снять слепок со здоровой ноги и по ее форме сделать протез, чтобы получить идеально симметричную конечность, которая снимается и надевается так же легко, как ботинок, да еще при этом сохраняет гибкость настоящей ноги. И баста, разом покончено с фантомными болями! Ибо «болящая ампутированная нога» считается как бы изгнанной и потому безутешно страдающей сестрой той, что осталась. Примерно так, если говорить образно, это выглядит в теории. Если она верна, то моя молекула «бета» горит синим пламенем.