Выбрать главу

— Да.

— Ну конечно же. Я совсем запутался. Марсель просто ревновал… эх-эх.

Кларье непроизвольно вскрикнул, и сиделка устремляется к нему на помощь.

— Нет-нет! — останавливает он ее. — Не беспокойтесь. Я просто размышляю вслух.

И снова наклоняется к раненому:

— Причиной раздора между вами и Марселем стала Мод! Так ведь?

— Да.

— Бедный мой друг! Вы любите Мод?

— Да.

— И Марсель тоже ее любит?

— Да.

— Но почему все это случилось теперь? Ведь вы встречались каждый день в течение стольких лет?

Молчание. Осталось что-то недосказанное, и Кларье никак не удается ухватить его смысл. И снова сжимает руки доктора и шепчет:

— Я хочу вам добра! И потом, есть такие страдания, при которых бессильна даже ваша молекула «бета»!

Комиссару необходимо теперь объясниться с Мод.

Он идет по коридору и уже в который раз за последнее время ругает себя. Ну и фантазия у него, напредставлял Бог знает чего! И еще считал себя очень умным! Старая вешалка!

Мод с мрачным видом приглашает его сесть и тотчас переходит в наступление:

— Я больше в этом не участвую, комиссар! И больше не считаю себя дочерью великого Кэррингтона. Он столь же достоин презрения, как и все прочие.

Девушка ходит взад и вперед на дешевых костылях с удивительной ловкостью. И нервно отбрасывает в сторону то, что попадается ей на пути.

— Бедный доктор Аргу! — произносит Кларье.

Мод, взбешенная, резко поворачивается и кричит:

— Поль ничем не лучше. Все они одного поля ягоды. Вот взгляните!

Она машет пачкой рекламных буклетов, а затем, выхватив один из них, протягивает Кларье.

— Последняя идея Кэррингтона. Полюбопытствуйте!

«Ваше увечье мешает нормально жить? Вы чувствуете себя несчастным и никому не нужным? Приходите к нам! Для вас всегда открыты двери Клуба Веселых Зановорожденных, где вы обязательно встретите дружбу, понимание и счастье. Благодаря новым протезам Кэррингтона свершится чудо: никто и никогда не назовет вас больше калекой. А если с протезом вдруг что-то случится, не беда, специалисты фирмы „Кэррингтон“ бесплатно его отремонтируют или заменят сломанную деталь. Мы купим также по высокой цене любой протез других фирм, переставший вас удовлетворять. Инвалиды, в том числе и те, чьи ампутированные руки или ноги продолжают приносить страдания фантомными болями, знайте: фирма „Кэррингтон“ — ваше долгожданное спасение! Не откладывайте на потом! Приобретайте наши протезы!»

Мод вырывает у него из рук буклет и сует другой.

— С этим тоже настоятельно рекомендую ознакомиться!

Кларье читает:

— «Животные линяют, змеи сбрасывают кожу, у ящериц отрастают новые хвосты, а у крабов клешни. А человек, потерявший руку или ногу? Неужели он обречен носить всю жизнь один и тот же протез? Нет! Почему бы и вам каждый год не начинать новую жизнь? Наша продукция постоянно усовершенствуется и становится легче по весу. Старые тяжелые конструкции годятся разве что на помойку! Новые протезы отвечают всем требованиям сегодняшнего дня, а кроме того, они так изящно сделаны, что наши клиентки не без гордости демонстрируют их своим любимым. Фирма „Стретчер“ предлагает вам также специальные модели, позволяющие тратить гораздо меньше усилий при движении, а следовательно, становятся доступны любые, даже самые тяжелые виды спорта, хотите — занимайтесь теннисом, хотите — плаванием! Одним словом, наши протезы окажут вам столько разнообразных услуг, что вы, ей-богу, пожалеете, что вам не ампутировали руку или ногу раньше!»

— Подонки! — восклицает Мод. — Они способны искалечить вас, лишь бы продать товар! Деньги! Деньги! Кто их остановит? Уж по крайней мере не Аргу, находящийся у них под пятой. Да и не вы, комиссар! Если что, стыдливо закроете глаза!

— А это еще почему?

— Да потому! Когда вам предложат такую штуковину по цене транзистора…

Резким движением она задирает юбку, и Кларье видит столбик, укрепленный железными скобами, рядом с изумительно красивой ногой.

— Нас подстерегает медленное гниение. Поэтому нужно уничтожать и уничтожать. Против Кэррингтона и его пособников есть одно лишь средство — бомба!

А Кларье никак не может оторвать глаз от женской ножки, такой прекрасной и соблазнительной, при этом невольно думая о несчастном Аргу, который уже так давно занимается лечением этой разъяренной мегеры, а главное, любит ее, как если бы она была для него неблагодарной дочерью и одновременно взбалмошной любовницей. Ему искренне жаль бедного ученого, который во мраке полуразрушенного мозга должен постоянно час за часом мысленно сталкиваться с той, что была его счастьем и мукой. И поди разберись в таких чувствах!