Лицо Жасмин трагически меняется: фейерверки вожделения опадают пеплом разочарования. Она вскакивает, как ошпаренная, заявив, что официанта давно нет, и нервными шагами срывается в направлении дамской комнаты.
Алекс резким движением поднимает свой бокал, я непроизвольно бросаю на него взгляд и вижу едва заметную улыбку:
– Повезло тебе. Мне Лера никогда не пишет подобного, – признаётся.
– Твоя Лера интеллигентная женщина, которая с уважением относится к рабочему времени. Ей хватает ума не обрушивать на тебя вот такую неловкость, – тычу пальцем в складки пиджака.
Алекс с трудом давит смешок:
– Моя Лера – пуританка. Я обожаю свою жену, но много чего отдал бы за такие вот послания от неё, – подмигивает.
– Да ладно! – тру виски́. – Откуда тебе знать, что она мне пишет?
– Видел бы ты свою физиономию в тот момент, когда читал… – смеётся. – Я будто на мгновение очутился в вашей спальне!
– Ну и что в этом хорошего?
– Ну, конкретно в этом – ничего. А вот вашим интимным отношениям такая переписка делает очень много добра.
– Вот спасибо!
– Да не за что. Молодец, что отшил Жасмин, кстати. Другие женщины – совсем не то, что нужно твоей Еве. В тебе весь её мир.
– Я знаю! – вспыхиваю.
Конечно, знаю. И всегда об этом помню.
– Когда мы впервые работали вместе, я однажды спросил у тебя, как именно ты справляешься с их напором…
– Да, было такое! – усмехается, снимая свои очки, чтобы протереть их стёкла, но я вижу в этом жесте смущение. – Я ответил, что просто не вижу их.
– Да, именно это ты и ответил, а я не поверил, потому что твоё заявление противоречило мужской природе.
Алекс иронично поднимает брови, водружая свои стильные очки в тёмно-синей оправе на место:
– Почему вспомнил о нём сейчас?
– Хотел сказать, что тебе не нужно беспокоиться о Еве, для этого есть я, во-первых, а во-вторых, я тоже достиг просветления – больше не вижу их.
– Неужели? И давно это случилось? – интересуется, проводя большим пальцем по своей нижней губе, в чём я нахожу признак недоверия.
– Когда впервые увидел её сломленной. Уничтоженной мной.
Мы долго изучаем глаза друг друга, и в той серьёзности, с какой Алекс в меня всматривается, я вижу, что он понял.
– Езжай домой сегодня, – внезапно предлагает мой босс и лучший друг, проживший на этой Земле немного больше меня.
– Работа – есть работа… – пытаюсь возразить.
– Мы закончим и сами, найдём, что требуется, не переживай. Завтра прилетит Лера, и с ней вместе мы выберем необходимое ещё быстрее. А ты езжай к жене.
Всего на сутки раньше, чем запланировано. Есть ли в этом смысл? Конечно, есть. И этот особенный смысл заставляет меня пришибленно улыбаться.
Теперь у меня есть то, о чём всегда мечтал – семья: я счастливый отец и любимый муж. Но получив, наконец, желаемое, я вдруг понял высказывания Алекса о главенствующей роли женщины в жизни мужчины. Он часто говорит о том, что все его смыслы заключены в Валерии, а достижения и дети – лишь производные. И они не играют никакой роли в счастье, если женщина не та.
Моя – та.
2
Beyond the Waves – Eternal
Beving: 432 (Suzanne Ciani Rework)
Я безмерно скучаю по своей семье, особенно по девочкам, и только сейчас во всей полноте осознаю, что в моей жизни с Мел семьи никогда не было. Мы были людьми, заключившими брак, отдавшими дань традициям и религиозному культу. Улыбались репортёрам, друзьям и приятелям, иногда даже друг другу. Позировали фотографам и операторам, ставили «сцены» нашей «образцово счастливой» семейной жизни, чтобы тысячи жён выносили мозг своим мужьям из-за недостатка удовольствий и гламура в их буднях. Мы дурачили публику, расходясь по своим углам всякий раз, как погаснет свет камер. Иногда играли в этой драматической пьесе наедине, притворяясь, что муж и жена: жили в одном доме, спали в одной постели, умудрялись даже душ принимать вместе и иметь полноценную интимную жизнь, но никогда не выходили из своих углов. Или, может быть, только я не выходил. Так и стоял, уткнувшись в него лицом, развернувшись спиной к миру. Спрятав от него душу.
А теперь она живёт, рвётся домой, навстречу близким, самым родным и самым важным для меня людям – жене и детям. Я с упоением наблюдаю за тем, что происходит в моей груди, за переливами радости и щемящей нежности, тянущей тоски и глубинной потребности быть рядом с теми, кого люблю, и кто любит меня. Я нужен, и мне нужны все они: моя Ева и дети. Я привязан, прикован, припаян мыслями и даже клетками, жаждущими близости, объятий, поцелуев на ночь.