— Тьфу, ведешь себя как баба. Бери пример с Марии, как надо держаться в сложных ситуациях.
Освобожденная девица, лишь фыркнула, и тут же уловив момент, заехала ногой Ревазику по самому заветному месту.
— Бррр! Он же так евнухом молодым может остаться! — как-то без неодобрения прокомментировал я увиденное, однако сделал себе зарубку, об опасности близких отношений с очаровательное кошечкой и крошечкой. Если она за невинное похищение без причиндалов оставить пытается, то страшно подумать… Вот и не надо думать, — закончил мысль, не доведя до логического заключения.
В качестве трофеев мне досталось семьдесят тысяч рублей, два пистолета, правда без запасных обойм. Оружие мне и не к чему, если честно, тем более "грязное", а вот деньги весьма кстати — поиздержался я с этой фермой, будь она неладна, переоценил свои возможности, а расходы наоборот недооценил, причем в разы.
— Приезжайте ещё! — хотел пошутить, но передумал, поскольку мысль показалась неожиданно привлекательной.
Для начала, замотали скотчем водилу — он вроде в отключке, но может и притворяется, а нам сюрпризы не нужны.
После чего приступил к допросу третьей степени в отношении молодого насильника. Чем третья степень отличается от второй — мне не ведомо, но звучит зловеще, и поэтому правильно воспринимается пациентом.
Реваз охотно, и без особого нажима, сливает все, что знает о банде, но ценной информации от него — чуть да нисколько. Молодой и глупый, к серьезным делам не подпускают. Единственное достоинство — родственник самого Резо-Давида. Только благодаря ему и держится. Все же профессионалы-бандиты обязаны разбираться в людях, потому что чаще всего играют на человеческих слабостях и знании психологии. Пациент, же слаб оказался в коленках, и поэтому ничего серьезного ему никогда не доверяли.
— Давид тебя убьет. Порежет на кусочки, а печень зажарит и съест! — неожиданно взбрыкнул пленник, сверкая глазами полными ненависти и злорадства.
— Он что уже вышел из больницы? — решил потроллить и дать выговориться, и не прогадал. Очень уж меня интересует специалист по темной магии из конкурирующей преступной организации.
— Скоро выйдет, и тогда тебе сразу конец наступит! — брызгая слюной и гнусно матерясь, Реваз охотно обрисовал все, что мне светит в ближайшем будущем.
Выяснилось, что недели две до выписки темного мага из больницы у меня в запасе ещё есть. Заодно всплыла фамилия неприметного старикашки, с которым мы столкнулись на соревнованиях по бильярду. Гурджиев Соломон Яковлевич — заместитель начальника отдела метрологии города Борисовска, по совместительству — правая рука Давида, и экстрасенс. По крайней мере, так его обрисовал несостоявшийся евнух.
— Что же ваш, хваленный Соломон Яковлевич так бездарно слил чемпионат? Это его в обезьянник кинули? — не упустил возможности покуражиться и позлить оппонента. — Ладно, это его и ваши проблемы. Мне некогда ждать пока у твоего родственника челюсть срастется. Пусть приезжает Гурджиев — с ним говорить будем. Но только один и без оружия. В противном случае — безопасность и отсутствие увечий не гарантирую. Через три дня — место я укажу. Если не приедет — вам засчитывается слив.
— Что засчитывается?
Пфф! Они тут интернет-сленга совсем не ведают?
— Из контекста догадаетесь, разговор окончен, — делать мне нефиг, как нормальную речь на бандитскую феню переводить. Да и не силен я в блатной мове, сразу заметно это. — Вали отсюда, пока девица Мария тебя не кастрировала насовсем — она уже заглядывала, интересовалась, как серп правильно точить надо.
— А это в качестве залога! — объявил я, позаимствовав тяжелую золотую цепь с шеи оппонента, и массивную печатку с камнем. Должен же мне дроп с боссов падать, в конце концов?
Теперь они точно приедут — никуда не денутся! Цацки же, на благотворительность пойдут — в фонд улучшения и благоустройства Бирюковки.
К сожалению, трофеи на этом не закончились. В качестве главного бонуса судьба подкинула мне девицу Марию, точнее, изменение её отношения ко мне! Герой-спаситель, отважно вставший на защиту её чести и достоинства, рискнувший жизнью за ради неё и тому подобное, бла-бла-бла. Что может быть хуже? Теперь мне придется по Бирюковке передвигаться только с наступлением темноты и по околицам, желательно по-пластунски, чтобы не попасться на глаза влюбленной и очень решительной девице.
— Стас, мы, ентово. Тут уже, — смущенно переминаясь с ноги на ногу, Василич, Петрович и ещё трое мужиков. Кто с вилами и топорами, кто просто с дубьем. К самому шапочному разбору успели — хотя видно, что спешили. Один — так в свитере даже, без тулупа.