Они не так часто практикуют одновременный секс, но ее попка уже привыкла к проникновениям, и это всегда доставляет невероятные острые удовольствия. Девушка опускается, почти ложась спиной на грудь Германа, он сам двигает бедрами, входя членом в узкое отверстие. Голова идет кругом, с его любимой женщиной все, как в первый раз, наверно, никогда не привыкнет.
Влад сам дуреет от этой картины, как Полинка, такая возбужденная, румяная, сжимает свою грудь, смотрит на него. Влад пристраивается между ними, закидывая ноги девушки себе на сгибы локтей, целует свою жену в губы, проникая сначала большой, упругой, налитой кровью головкой, а потом уже и всем членом ей во влагалище.
– Моя невероятная Полинка. Моя любимая Полинка.
Полина переполнена ощущениями и членами своих мужчин. Они так одновременно глубоко в ней, насаживают на себя, а она даже не может двигаться, лежа на груди Германа, заласканная, зацелованная, так близкая к своему второму оргазму.
Комнату наполняют стоны и крики, Полина сгорает, дышать уже становится нечем, члены внутри нее увеличиваются еще больше, мужчины близки к тому, чтобы кончить. Движения резкие, они входят по самые яйца, упираясь так глубоко, как только можно, по вискам Влада стекает пот, Герман, сжав зубы, тяжело дышит.
Полина начинает кончать первой, сознание рассыпается на мелкие осколки, тело колотит, оргазм такой сокрушительный. Сжимается мышцами ануса и влагалища одновременно на членах, которые уже начинают заполнять ее спермой. Мужчины кончают следом, пульсируя глубоко в своей женщине, давая ей свое семя.
– Боже мой… боже…а-а-а-а-а-а-а…господи, Герман, Влад…..а-а-а-а-а-а-а.
– Твою же мать, Полинка, сам кончаю.
Влад ругается матом, кончает долго, потом выходит, смотрит на то, как последние струи спермы омывают раскрытое лоно девушки, как при этом сжимаются яйца Германа, он тоже кончает глубоко в ее попку. Влад целует грудь, засасывая сосок, массирует клитор, Полина дергается снова, кричит в следующем, уже третьем по счету оргазме.
– Все…Влад…остановись…все…не могу. Не могу больше. Влад…а-а-а-а-а-а.
Герман целует плечо, аккуратно снимая ее со своего члена, Полина лежит на спине, Влад все еще держит ее согнутые в коленях ноги на своих локтях, смотрит, как из нее вытекает их сперма, наклоняется, снова целует грудь, от которой не в силах оторваться. Герман двигается, укладывая Полину рядом, гладит по волосам. А она тихо плачет от переполняющих ее эмоций, вздрагивает.
– Что такое, что, милая? Больно?
– Нет, нет, мне так невероятно хорошо, что хочется плакать.
– Глупышка моя.
– Даже сердце закололо, – Влад ложится рядом, хватаясь за грудь.
– Слабак, может, это тебе сегодня пятьдесят?
– Влад, сердце с другой стороны.
– Вот же черт.
– Не плачь, но ты красивая даже со слезами счастья на глазах, – целует, нежно накрывая ее губы.
– Ой, ой… Герман, дай встать, быстрее.
Полина прижимает ладонь к губам, ее начинает тошнить, вот-вот вырвет. Бежит в ванную комнату, как есть, голая со стекающей по бедрам спермой, стоит над унитазом, ее снова рвет, как и вчера.
– Полина, все хорошо?
– Да, да, чем-то отравилась еще вчера. Все нормально.
– Огурцы, теперь вот это. Тебе не кажется, что тебя ждет подарок?
– Самый лучший подарок. Пойду помою свою любовницу.
– С чего это? Я муж, поэтому пойду помою я.
– Нет, Соболь, на тебе сегодня дети, а праздник у меня.
-3-
– Она слишком красивая.
– Ты прав. Моя жена - самая красивая женщина на свете.
– Ты знаешь, мне всегда хочется тебе врезать после слова «жена», надо было самому на ней жениться, зря не стал отговаривать.
– Тогда бы тебе врезал я.
Мужчины были невозмутимы, наблюдая за Полиной, которая шла к ним навстречу вдоль бассейна, мимо приглашенных гостей, что расположились на лужайке у дома, украшенной цветными гирляндами и воздушными шарами. Солнце уже садилось за море, жара спала, на столах была закуска, алкоголь и свечи.
На Полине было красивое легкое платье в пол, цвета пудры: глубокое декольте, подчеркивающее грудь, узкое в талии и свободно струящиеся вниз, когда она шла, кокетливо оголялось колено и немного бедро.
– Надо запретить ей носить такие платья, тут половина мужиков уже свернули шеи.
– А на ее шейке, кстати, мой подарок.
Влад все не унимался, ему нравилось подстегивать Германа и видеть, как тот бесится, но тщательно это скрывает за внешней холодностью.