– А живет она в вилле которую подарил я. Съел, салага?
– Я забыл сделать скидку твоему преклонному возрасту.
– Не делай.
Они засмеялись, звон стекла бокалов, несколько глотков превосходного виски.
– Ну, как тебе юбилей? – Полина подошла, кокетливо виляя бедрами, обняла Германа за талию и заглянула ему в глаза.
– Все шикарно, любимая, но не стоило.
– Как это, не стоило? Еще будет сюрприз. Сладкий сюрприз.
– Мне хватило сладкого сегодня утром.
Полина покраснела, быстро огляделась по сторонам, снова смотря на мужчину, тот смотрел с такой теплотой и любовью, что щемило сердце. После того утра, что было у них троих, а потом продолжение с Германом в душе, где он так медленно и нежно мыл, лаская ее тело. Проникая везде, снова возбуждая до предела, а потом брал так, что Полина кажется охрипла от криков и потеряла голову от оргазмов.
– Они у тебя такие красивые.
– Кто?
– Твои глаза, как морозное небо.
– Милая, не смущай меня комплиментами, я же не барышня.
– Говорю, что думаю.
Девушка поцеловала его в губы, чуть касаясь своими, прижалась плотнее, подмигнув при этом Владу, посмотрела на резвящихся на лужайке детей, за ними бегала охрана, а за ними собака. В воздухе летало счастье.
Гостей собралось не так много, да это и не светский прием, но хотелось видеть знакомые лица, пусть Герман и говорил, что может обойтись. Прилетела Илона с сыном, муж, как обычно, был на задании. Тот большой мужчина, которого она видела несколько раз, Тихон Покровский, со своей женой, Полина еще с ней не познакомилась, но девушка была очень яркая и красивая, а главное, Тихон не сводил с нее глаз и всегда держал за руку.
Несколько супружеских пар, что жили по соседству, управляющий отеля «Империал», доверенное лицо господин Верещагин с молоденькой девицей, которая так громко смеялась над каждой его шуткой, что смешно было всем вокруг.
– Что подарил тебе Влад?
– Пистолет.
– Как, пистолет? Какой пистолет? В доме есть оружие?
– Полина, в доме охрана с оружием. Тебя это не смущает?
– Я что-то не знаю? Что происходит? – Полтина уперла руки в бока и начала уничтожать взглядом своих шикарных мужчин. Но им сейчас не поможет даже то, как они превосходно выглядят и то, что было утром.
– Все, Немец, нам кранты. Пахнет скандалом и разводом.
– Вы что, опять за старое? Я не понимаю, эти отлучки по несколько раз в месяц, эти перелеты, ваши секретки. Вы что, хотите меня оставить одну с детьми?
Настроение моментально испортилось, глаза защипало от слез, Полина помахала на них ладонями, чтоб реально не заплакать и не испортить такой красивый макияж. А еще стало реально страшно, что с ними может что-то случиться.
– Ну, что ты, что ты, милая, господи, зачем плакать? – Герман тянет ее за руку на себя, обнимая, прижимая крепче.
– Я как вспомню то, что было тогда, так руки трясутся. Я так боюсь потерять вас двоих, недавно думала о том, что ты можешь кого-то встретить, другую женщину, и уйти от нас. Уйти от меня. Ну, Влад-то мой муж, ему найти бабу будет труднее, я считаю. Это уже совсем будет свинство.
– Да, вот это мысли. Влад, ты слышал? Наша женщина уже придумала целый сериал, кто к кому может уйти. Криминальный сериал. Никто никуда не уйдет и никого не встретит. Как такое вообще может прийти в голову? Мы вернулись тогда только ради тебя, завязали ради тебя. И никто никуда не влез. Влад пошутил про пистолет.
Герман показал ему кулак, но так, чтоб Полина не видела.
– Конечно, пошутил, Полинка, ты чего?
– А тебя я лично задушу, если что учудишь.
Теперь настроение сменилось вновь, Полина чуть отошла от Германа, поправила прическу, тыча в грудь Влада пальцем.
– Почему, чуть что, то виноват только Соболь?
– Я тебя предупредила, и не смей отшучиваться, Соболев. Найду пистолет, запихаю его тебе в задницу. Я все сказала. Так, а теперь сюрприз.
– Постой, Полина, а ты не хочешь нам больше ничего сказать?
– Что именно?
Герман держал ее за локоть, заглядывая в глаза, а по коже от его взгляда бежали мурашки.
– А ты подумай, милая.
– О чем я не понимаю?
Полина на самом деле не понимала, что она должна сказать. Чего хотят мужчины? Почему так смотрят на нее, и сразу вдвоем? Там на кухне стоит торт, такой вкусный и красивый, а еще будут бенгальские огни и салют.
– Ну как же так, милая? Кто вчера хотел солененького? Кого тошнило утром? – Герман говорил низким голосом, так вкрадчиво, поглаживая ее локоть. – А эти перепады настроения и твоя грудь, ставшая такой чувствительной?