– Айрин, - взахлёб говорила она, – Айрин, вы не представляете! Я найду деньги, я… вы только не сердитесь, но он хороший человек, он чудесный, совсем не такой, как вы думаете.
– Что, по-твоему, он сейчас делает, этот ваш чудесный человек? - спросила Хаггана. – Наверняка проворачивает какую-нибудь мелкую махинацию или ворует молоко. Глупый мальчишка, неспособный ни защитить тебя, ни сделать счастливой.
– Вы так неправы! – начала Рена.
Затрещал телефонный аппарат – сипло, надсадно, словно охрип от частых звонков. Инспектор высвободилась из Рениных объятий с явной неохотой и взяла телефонную трубку.
– Бейли, – одними губами произнесла Айрина и снова засияла изнутри.
Рена свернула документ в трубочку, положила в сумку и на цыпочках вышла из кабинета. Сидящий в приёмной за пишущей машинкой секретарь шёпотом попрощался с нею.
Город уже любовался закатом, в оконных стёклах плавилась солнечная медь, и Рена летела к трамвайной остановке, как на крыльях.
На свете ужасно много способов испортить человеку настроение. Но тем ценнее, когда что-то или кто-то делает его хорошим.
ГЛАВА 37
Свобода! У неё нет ни вкуса, ни цвета. Её сложно даже внятно описать словами. Одни считают, что свобода дана тем, кто богат и знатен, другие – что по-настоящему свободна лишь уличная пыль из босяцких кварталов. Человек, подобно волу, впряжённый в работу или в долговые обязательства, или ещё в какие-либо дела, не обязательно чувствует себя несвободным. Это хорошо известно обитателям рабочих окраин – не тех бездельников и хулиганов, что нападают на прохожих и обижают девушек, а тем, кто день-деньской трудится в поте лица. Спроси его – что такое свобода? Он лишь закурит папиросу и пожмёт плечами. Он не знает свободы.
У босяков и не спросишь – мелькнут грязные пятки, да ещё и кошелька не досчитаешься. Не та нынче уличная пыль, ох не та – были профессиональные нищие, стали виртуозные мошенники да воришки, вымогатели да ещё, пожалуй, пустые мечтатели. Они считают себя свободными. Но спроси у них, что такое свобода – не ответят и эти.
А если спросить арана? Особенно из тех счастливчиков, кто отродясь не держал в руках ничего, тяжелее мяча для игры в «задаваку» и не утруждал ноги ничем, кроме бальных танцев? Спросите, свободны ли урождённые араны, которые никогда не сидели за пачками счетов и не занимались государственными делами. Они лишь пожмут плечами и поспешат на занятия по верховой езде или на светский приём.
Но не ответят.
И лишь рабы знают, что сказать, если их спросят о свободе. Свобода, скажут они, это такое состояние, когда у тебя нет ни перед кем никаких долгов, зато есть права. Конечно же, в современной Арговии рабство считается давно изжитым, не считая кредитно-долговых отношений с государством или частными лицами. Но, попав даже во временное рабство, не в постоянное, человек перестаёт считаться человеком. Сколько было поломано человеческих судеб в тисках, которые КДС год от года закручивало всё сильнее!
Рена бежала домой, прижимая сумочку к груди. Приостановившись у двери, попыталась восстановить дыхание, но не сумела устоять и нескольких секунд. Постучала, и, едва Деми открыл, повисла у него на шее.
– Деми, я обожаю Хаггану, хотя она и ужасный сухарь! – выпалила девушка. – Посмотри, что она для тебя сделала! Ты только посмотри, боже правый, как же это с её стороны ужасно мило!
Деми прижал Рену к груди и немного подышал ей в макушку. Щекотно и тепло. Смеясь и плача одновременно, девушка высвободилась, достала из сумки драгоценный документ, свёрнутый в трубочку, и аккуратно развернула на столе.
– Погляди, – сказала она, затаив дыхание.
Как будто боялась, что разрешение исчезнет.
Деми взял документ и медленно прочитал. Рене казалось, что он вчитывается в каждую букву по отдельности. Затем он чуть скривил губы и сказал:
– У нас ведь всё равно нет на это денег.
– Заработаем! – воскликнула Рена. - Теперь я даже, кажется, согласна немного обмануть арана Гедеона. Мы ведь обманем его совсем чуть-чуть, да? Ведь правда?
– Но того, что он заплатит, всё равно мало. Да и потом – а вдруг, упустив Эйву, мы и деньги упустим?
– Может быть... ну, ты подумай… Может быть, мы не упустим Эйву? - с надеждой спросила Рена.
Деми отложил разрешение и притянул девушку к себе, поближе. Рена почувствовало, как бьётся его сердце – часто, резко, почти болезненно.