Рена не хотела издавать никаких звуков, но желудок её решил пропеть громкую серенаду. Видимо, прощальную, потому что в глазах у младшей наследницы потемнело, и она упала с кресла на давно не крашенный деревянный пол.
ГЛАВА 2
В квартире, конечно, по-прежнему было пусто, как у Рены в желудке. И нежилой дух там поселился, хотя по факту Рена пока не съехала. Ещё не так давно запах старости и лекарств витал в этих стенах. Теперь же Рене казалось, что в доме не пахнет ничем. Она уже не могла думать об этих стенах, как о своих: отныне здесь всё принадлежало старшей сестре.
– У тебя тут, я смотрю, хозяйство налажено, – хмыкнула Ива. – Питаешься старыми свитерами, бледная ты моль?! Ставь чайник, Лора. Я спущусь в лавку за готовыми завтраками. А себе, пожалуй, возьму пару яблок и сливовый джем.
– Прихвати сосисок, - тут же сказала Лора, никогда не упускавшая возможности поесть за чужой счёт.
Она жила то с отцом, то в крошечной комнатке при кафе, где работала поварихой. Рена ни разу не видела её за готовкой – кашеварила обычно или сама, или с папой в паре.
– Обойдёшься, - ответила Ива. – Готовые завтраки всегда сбалансированы, к твоему сведению. Сосиски всё испортят.
Рена с удовольствием сделала бы пару отступлений от здорового питания в пользу каких-нибудь сарделек или сосисок. Восхитительно жирненьких, со звонко лопающейся под зубами кожицей, пахнущих подкопчённым мясом… Она закрыла глаза. Во рту появился кисловатый привкус, а тупая боль в животе превратилась в острую. Словно нож. Которым режут острый перец. Жгучий перец для мясного соуса, который подают в маленьких дешёвых ресторанчиках «Асао». Боже праведный, как же хочется есть…
– Почему ты не позаботилась о завтраке? У тебя тут вообще никакой еды, - с упрёком сказала Лора, едва дверь за Ивой захлопнулась. – Даже чая нет!
В ее голосе слышался намек на сочувствие. Правда, очень слабый намек.
– Чай есть, – вяло улыбнулась Рена. – И вроде даже сахар оставался...
– Ты питаешься чаем с сахаром? – ужаснулась Лора. – Я много раз тебе советовала, как кулинар бистро здорового питания, чтобы ты всегда держала у себя как минимум три вида круп, фрукты, овощи…
Рена прилегла на кушетку, слушая, как из кухни доносится деловитое сопение чайника. Чугунная плита ещё дедушку с бабушкой видала. Которых Рена едва помнила… Что ж, теперь Ива будет пользоваться ею. Вот только она никогда не стояла за плитой здесь, в этом доме. Сначала, как слышала Рена, о еде заботилась их с Лорой мать. Потом был развод из-за того, что Артоми начал встречаться с другой. Первая папина жена забрала себе Иву, белый модный мобиль, который теперь и стоял в гараже без колёс, и все семейные сбережения. У папы осталась Лора, которой тогда было шесть лет. Мама Рены вошла в его дом спустя целый год, уже беременная, и с той поры обе старшие сестры ненавидели младшую. Да, да, ещё до рождения. Лицемерки от природы, хитрые лисы, они всегда изображали нежную любовь к Рене. Их мачеха даже не подозревала, что девочки терпеть не могут ни её, ни Рену! А отец, возможно, и чувствовал подвох, но был слишком увлечён женой. Страсть не проходила вплоть до той поры, пока матери Рены не исполнилось сорок семь лет, а Рене – семнадцать. В тот год мамы не стало – утонула в нашумевшей в прессе аварии теплохода «Аран Давартран». Груженная песком баржа врезалась в борт теплохода, погибло много людей, и мама Рены была в их числе.
– Спишь, что ли? - раздался противный голос Ивы. - Вставай, нечего пролёживать мою кушетку.
Рена вскинулась и едва не заплакала от боли. Воспоминания трёхлетней давности сплелись с нынешними, ещё не зажившими.
– Иди поешь, Рена, – пригласила Лора. - Ива, зачем ты купила разные завтраки? Теперь я не знаю, какой взять: рыбный, куриный или мясной!
Рена повела ноздрями.
Маленькие корзиночки из желтовато-серого картона издавали соблазнительные запахи. Такую пищу можно было есть даже не разогрев, но Ива сан Марна никогда не принимала внутрь пищу холодной: считала, что это вредно для желудка.
Выхватив из-под рук старшей сестры первую попавшуюся упаковку, девушка, урча, как голодная кошка, открыла картонную крышку и принялась есть. Прямо руками зачерпывала бурый рис, политый сладковатым соусом, кусочки запечённой рыбы и палочки сельдерея и моркови. Поначалу Рена даже вкуса не различала, хотя обычно рыбу недолюбливала. Но когда как следует проголодаешься, не до привередливости.
Поймав брезгливые взгляды сестёр, застывших с вилками в руках в ожидании, пока на сковородке подогреется их еда, Рена ничуть не смутилась. Только облизнулась и взяла со стола ложку.