Он ещё был спокоен в это время. Пошёл к своей машине за углом, сел и завёл мотор. Ещё был шанс, что всё пойдёт по второму, запасному плану. Главное, чтобы парни задержали там всех хоть ненадолго, а он, проезжая мимо, подаст Рене сигнал. Она должна сообразить!
Деми ехал следом за Хагганой и вице-мэром. С облегчением вздохнул, когда аран Гедеон приказал сделать остановку у маленькой кофейни. Он и его дама-водитель провели там не так уж много времени, но у Котта снова появились поводы досадовать. Сразу два: во-первых, Хаггана заметила, что мобиль Гедеона не едет следом и тоже остановилась, чуть дальше по улице. И во-вторых, после того, как Эмиль и вице-мэр вышли, Деми снова взглянул на часы и обнаружил отставание от плана.
Главное, чтобы парни там не слишком усердствовали. Деми при помощи Микки подобрал нескольких босяков, что выглядели похуже и пострашнее. Их нарядили в рабочую одежду и послали устроить небольшой спектакль. В итоге всё должно было выглядеть как нападение на Рену. Девушку Деми предупреждать не стал, чтобы она ничего не испортила. Он не раз убеждал Рену в её артистичности, но на самом деле это было далеко не так. Честная и наивная, она очень плохо умела притворяться.
Парням было заплачено и строго-настрого наказано не причинять девушке никаких увечий, даже по возможности не сильно пугать. В них-то Деми был уверен! Не то что во всём остальном! Про вице-мэра Котт слышал только хорошее, и в особенности – что аран Гедеон терпеть не может, когда при нём обижают женщин. Тут уж ему будет где порезвиться! Деми вёл мобиль следом за машиной вице-мэра и улыбался, представляя задуманную им сцену. Жаль только, сам он поспеет лишь к концу спектакля, вот точно жаль!
Но когда он проезжал мимо мостика, то сердце как-то особенно гадко ёкнуло. Всё должно было произойти не так! Почему парни никуда не разбежались, как было задумано, а сидят, сложив руки на затылках? Почему их трое, а Рена без юбки? Деми в нарушение всех своих планов едва не затормозил, но увидел, что Рена махнула ему рукой. То есть, видимо, она всё-таки держала ситуацию под контролем. Обрадовавшись, Котт нажал на клаксон. Мобиль издал радостный гудок. Значит, запасной план? Ну, так уж и быть. Деми уже свёл знакомство с араной Гиррой по телефону и надеялся, что интуиция его не подведёт: в особняке его встретит приятная и понимающая женщина. По голосу ему показалось именно так!
Он оставил машину во дворе, еще не приведённом в должный порядок. Видно было, что строительство дома закончилось совсем недавно. Большие мешки строительного мусора выстроились вдоль забора, саженцы деревьев, с корнями, обёрнутыми дерюгой, лежали на телеге, ожидая, когда садовник посадит их. Деми шёл по дорожке, выложенной камнями, местами недостаточно плотно вбитыми в грунт, и поневоле улыбался. Хороший дом. Построен на славу. Хозяйка так и сказала – строила с любовью. Что для неё значило – расстаться с домом, построенным с любовью? Конечно, сама она, будучи араной, вряд ли хоть один кирпичик положила, но всё же, наверное, наблюдала, советовалась, принимала участие в покупке материалов, чтобы потом вырос вот такой хороший дом!
Деми даже залюбовался им: белостенным, с крышей и рамами кофейного цвета, с изящным крылечком и вишенками на занавесках первого этажа.
Было что-то такое наивное и беззащитное в этих вишенках, отчего Деми подумал: хозяйка, видно, чем-то напоминает Рену.
Он постучал, потому что дверного звонка еще не повесили, и открыла ему невысокая, приятно округлая молодая женщина. Рену она не напоминала ни единой черточкой. Полные бёдра, высокая грудь, аккуратный брючный костюм синего цвета, высоко уложенные светлые волосы, весёлые голубые глаза. Рот крепко сжат, словно чтобы не выпустить смешинку, лицо нарочито-серьёзное.
– Всех благ, – поздоровался Деми. – Я сан Андрес, поверенный араны Делиры, звонил вам недавно, вы же помните?
– А как же, – подтвердила арана Гирра. – Я еще не выжила из ума, молодой человек. Мне ещё и тридцати пяти не стукнуло. Вы знаете, что в позапрошлом веке тридцатипятилетняя матрона считалась уже глубокой старухой?
– Вы… вам…
Арана протянула ему руку. Деми пожал её и удивился шершавым мозолям на маленькой крепкой ладошке.