Долгие годы горевал я от мысли об отце-неудачнике, пока не услышал в трубке тоскующий вскрик матери.
Многое, если не все, переменила та минута. Нет, отец не растерялся в своем первом бою, его срезал более опытный враг, он был сбит, но не пропал: прыжок и рана, лагерь и голод, побег и свобода - через все прошел он и снова стал в строй. И было много схваток, он отомстил им за первое свое поражение, за свою боль и бессилие, за унижение и побои - он сполна расквитался с ними. Теперь я точно знал это, потому что в руке моей зажата плоская коробочка, а в коробочке сверкает эмаль, и аплодисменты перекатываются по залу.
Президент раскрыл мне свои объятия, и я почувствовал на щеке теплоту его влажных губ. Все встали, громыхая стульями, и хлопали стоя.
- Виват! - истошно завопил Луи.
И они что было мочи подхватили: виват! Кричал безрукий ветеран, кричала Татьяна Ивановна, кричал седой секретарь, придерживая рукой слуховой аппарат, а пуще всех Иван Шульга. Даже сам президент два раза прихлопнул в ладоши и молвил: "Виват, виват!"
Вот так это случилось в воскресенье августа месяца, как и было зафиксировано в программе, составленной самим президентом. Не только отцовский орден - я сам получил медаль и к ней именную грамоту с присвоением мне почетного звания партизана Армии Зет. Президент собственноручно приколол медаль с изображением льва в опрокинутом треугольнике к моему кителю, заявив при этом, что отныне самым юным партизаном Армии Зет будет молодой следопыт Виктор Маслов.
Снова они кричали и хлопали.
Пришлось и мне выступить.
- Я слишком взволнован в данную минуту, - сказал я, - но, надеюсь, вы поймете мои чувства. Я взволнован и горд той честью, которую оказали моему отцу и благодаря ему всей нашей семье. И вот что я хотел бы вам сказать: Бельгию и Россию разделяет много стран, пограничных кордонов. Когда была война, мой отец добирался до вашей страны много месяцев, он прорвался сюда сквозь рвы и колючую проволоку, сквозь огонь и заставы. Бельгия дала ему свободу, а вместе со свободой он получил оружие, чтобы бить врагов. Сейчас на земле мир, и мне понадобилось всего три часа, чтобы прилететь к вам, хотя расстояние между нашими странами не сделалось короче. Сильнее стало наше стремление узнать друг друга. Теперь я узнал вас, дорогие друзья, отныне между нами не существует преград и границ, наши сердца будут соединяться мгновенно, как только мы подумаем друг о друге, хоть, верно, есть такие люди, которые хотели бы разорвать дружбу, возникшую между нами. Но наша дружба сильнее их!
Президент предложил первый тост - за погибших. Его приняли при молчании. Но пошли другие тосты - за живых, за дружбу, за президента, началась застольная сумятица. Ко мне подходили знакомые и незнакомые, поздравляли, приглашали в гости, оставляя визитные карточки.
Президент подвинулся ко мне.
- Вы хорошо выступали, мой юный друг, - начал он. - Наша программа почти выполнена. Теперь мы должны составить дальнейшую программу вашего визита. Сколько вы еще собираетесь пробыть у нас?
- Сам не знаю, - засмеялся я, вытаскивая пачку визитных карточек, которые мне надавали. - Чтобы ответить на все приглашения, мне три месяца понадобится. И Луи Дюваль с Антуаном меня не отпускают.
- У меня ты еще не гостил, - напомнил Иван Шульга. - Моя Тереза имеет на тебя обиду.
- Ко мне поступили просьбы от ветеранов, чтобы вы выступили в Эвае и Спа, - продолжал Поль Батист, беря в руки блокнот. - Кроме того, мы с вами можем поехать в архив генерала Пирра.
- Да, конечно, - подхватил я, - ведь там и был найден указ о награждении отца. Интересно, кто его обнаружил?
- Этот указ нашел в прошлом году секретарь нашей секции мсье Рамель. И он напомнил о нем накануне вашего приезда. Итак, мы запишем: завтра, в понедельник: архив генерала Пирра. Вторник вы проводите у мсье Шульги, затем мы выступаем в организациях ветеранов в Эвае и Спа. На будущей неделе в Спа начнется театральный фестиваль, мы с вами можем посетить спектакли. У вас есть возражения?
Не хочет отпускать меня от себя мой великолепный президент. Я покорился. Снова я оказался с программой: театральные, музейные и прочие удовольствия. Президент улыбнулся, вручив ее мне. Я улыбнулся президенту. И он отпустил меня.
Многие уже переместились к бару, потому что за столом подавали только сухое вино, а ветеранам требовалось покрепче. Мне хотелось общаться, быть добрым и щедрым. Я прихватил Ивана, мы двинулись "в вояж" с ответными визитами.
Нас тут же окликнули.
- Эти люди хотят познакомиться с тобой, - начал Иван. - Они очень большие герои еще с первой войны. Их зовут мадам и мсье Барло.
Передо мной стоял тучный старикан в форме капрала, рядом жена, такая же круглая и тоже в форме, но без погон. И орденов у них на кителях было видимо-невидимо, у капрала они доходили аж до самого живота, на маршале столько орденов не увидишь.
Капрал смотрел на меня с любовью, и улыбка его была как сама доброта.
- Он хочет рассказать тебе свою жизнь, - объявил Иван. - Он говорит, что воевал пятьдесят пять лет, потому что ихние генералы сделали из него мясо для орудий.
- Пушечное мясо, - поправил я.
- Да, мясо для пушек, - согласился Иван. - Сначала он был мальчиком-барабанщиком, потом стал ефрейтором, как Гитлер, и сорок лет был капралом. Он воевал везде, где ему приказывали. Он очень старался воевать, он даже в Конго был направлен. Но яростнее всех он вел войну против бошей. Он хочет доложить тебе, что он сделал на войне. Он сжег шесть танков, уничтожил восемь ихних пушек, сбил три самолета, захватил в плен десять языков, взорвал четыре моста и два поезда, он убил сто сорок человек. Он всегда жалел этих несчастных, которых убивал, но так ему приказывали, и за это он получал свои награды. И мадам его воевала рядом с ним, она выносила раненых с военного поля, и ей тоже давали ордена. А когда боев не было, мадам стирала солдатские гимнастерки, потому что солдаты должны умирать чистыми. Он доволен своей жизнью, ему дали хорошую пенсию за то, что он был мясом для пушек, но сейчас он стал старым, и он жалеет, что убил так много людей. Он не знает, зачем он их убивал, потому что в мире ничего не изменилось. Он хочет теперь, чтобы все люди жили без войны и перестали убивать друг друга. Он предлагает нам выпить за это.