— Эх ты, горе-путешественник! Карта-то хоть у тебя есть?
Но и карты у Киле не было.
— Ладно, пошли, — сердито сказал Борисов.
— Костя, — нисколько не обижаясь, шепнул Павлик, — давай горн прихватим, а? — И он, хитро прищурившись, кивнул на горн, торчащий из-под Никитиной подушки.
— Зачем? — удивился командир похода.
— Дудеть по дороге будем. Идти веселей. Давай, а?
Сначала Костя хотел отказаться, но потом подумал: «Пусть-ка Никитка поищет. Вот будет смех: лагерный горнист проспал свой горн!»
— Давай, бери, — согласился он.
Так скромно началось это пока еще малоизвестное путешествие, в летописи которого скоро появятся и первобытные люди, и славный фрегат «Бор-Бос», и веселые ловцы жемчуга. Но все это дальше. А пока ребята вышли на песчаную дорожку, по которой обычно бегали купаться в протоку, поежились от утреннего холодка и зашагали навстречу опасностям, прямо в темные заросли тальника.
Примерно через двадцать минут после того, как на Костю и Павлика набросились поджидавшие их у протоки комары, дверь одного из лагерных домиков приоткрылась. В образовавшуюся таким образом щель выглянула чья-то голова. Убедившись, что лагерь мирно спит, человек, которому принадлежала голова, выскользнул из двери. Держась в тени, он направился к другому домику, над крылечком которого висела табличка: «Радиоузел», а пониже мелом было написано: «Посторонним вход воспрещен. Штраф 100 рублей».
По-видимому, человек этот не был посторонним, потому что его не остановило объявление о штрафе в целых сто рублей. Он без всякого ключа снял огромный замок и скрылся в домике. Еще через несколько минут он так же бесшумно повесил замок на прежнее место и, старательно обогнув будку, где проживал лагерный пес Терешка, стал подкрадываться к дому девочек. Левой рукой он придерживал что-то под майкой, а в правой держал сложенную в четыре раза половинку тетрадной страницы.
Известно, что люди, за редким исключением, для того чтобы войти в здание, пользуются дверью. Человек в майке пренебрег этим довольно старым способом. Он обошел корпус и присел у окна. Осмотревшись, человек шлепнул комара, пищавшего возле шеи, и, привстав, осторожно потянул раму. Она поддалась и бесшумно открылась. Еще раз осмотревшись, человек лег животом на подоконник и засунул бумажку под подушку спавшей у окна Раи Тузиковой. А через минуту он шагал к протоке.
У берега протоки человек сошел с дорожки прямо в высокую густую траву. Не обращая внимания на то, что его тапочки и ноги сразу стали мокрыми от обильной росы, он направился к старой коряжине. Здесь, разбросав хворост, достал чемоданчик, положил в него два пирожка, которые до этого прятал под майкой, пощупал на дне чемодана какие-то винтики, мотки проволоки и железки, закрыл чемоданчик и, вздохнув, выбрался на тропу.
Человек этот, хотя и поступал странно, не был какой-нибудь подозрительной личностью; Имя и фамилия у него были самые простые — Ваня Иванов. Но ребята еще в городе прозвали его Ваня Конденсатор, или Ваня Конструктор. Так с этими научными прозвищами он и прибыл в лагерь и носил их здесь, нисколько не обижаясь. Конечно, Ваня не был еще настоящим конструктором, для этого ему пока не хватало лет и некоторых необходимых знаний. Оба прозвища он получил потому, что увлекался радиотехникой. Многие жильцы большого дома, в котором проживал Ваня, частенько просили его посмотреть замолчавший радиоприемник. И Ваня никому не отказывал. После его ремонта многие приемники потом действительно работали на радость владельцам. Самое же удивительное заключалось в том, что после каждого такого ремонта у Вани всегда почему-то оставались лишние детали. Свой домашний приемник Ваня налаживал уже несколько раз, и, хотя лишних деталей набралась целая коробка, приемник все-таки работал. Родной Ванин дед, которого премировали когда-то этим приемником, всякий раз удивлялся.
— Ну и ну! Наш Иван опять утер нос инженерам, — говаривал он. — Давай, внук, выбрасывай. И когда у тебя один футляр, без всех этих побрякушек, заговорит, повезем его в Москву. Знай наших…
И дед вздыхал, вспоминая, как в годы его отрочества некоторые мальчишки мастерили простые детекторные приемники, в которых были антенна, наушники, моток проволоки и, кажется, больше ничего.
Может быть, когда-нибудь после очередного ремонта у Вани действительно останется один говорящий футляр, и так сбудется мечта деда, но пока в приемнике имелись и лампы, и конденсаторы, и сопротивления, и прочие внутренности.
В лагерном радиоузле Ваня был одной из ведущих персон, и, может быть, поэтому узел работал исправно.