Обогнув Терешкину будку, Никита и Петя направились будить тетю Настю, чтобы она дала рыбы и отпустила с цепи Терешку.
— Неужели опять проспала? — воскликнула повариха, когда к ней в дверь застучали ребята.
— Нам рыбы сырой надо, — объяснили они.
— И Терешку отцепите!
— Да что это делается? — ужаснулась тетя Настя и замахала полными руками. — Да у вас от сырой рыбы животы вспучит. Если проголодались, я пирожков дам, а сырую рыбу и не просите.
Кое-как объяснили ребята свою идею. Тетя Настя не очень в нее поверила, но дала карася и пошла с мальчиками к Терешкиной будке. К ее ужасу, пес, радостно поскуливая, встретил их по дороге. Значит, она опять забыла посадить его на цепь и оставила лагерь на ночь без надежной охраны…
Итак, началось «натаскивание» Терешки. Для дрессировки приятели выбрали поляну между лагерем и протокой.
— Первым делом, — сказал Никита, — надо приучить его приносить палку.
Никита поплевал на палку и, повертев ее перед носом собаки, швырнул в траву. Для Терешки это было любимым развлечением. Не успела палка упасть, как пес кинулся за ней.
— Способный пес, — заметил Азбукин. — Теперь я кину.
Терешка притащил и Петину палку.
— Поддается, — обрадовался Никита. — Пойдем дальше. У тебя есть носовой платок?
Носовой платок, вообще-то, у Пети имелся: чистенький и разглаженный, он лежал в рюкзаке с тех пор, как его туда положила мама, провожая сыночка в лагерь. Но не будешь же таскать платок в руках! В трусах-то карманы не предусмотрены. Поэтому платка с собой у Пети не оказалось.
— Тогда снимай майку, я дам ее Терешке понюхать, а ты спрячься в кустах, пусть он тебя по запаху найдет.
— Ты только быстрей, — попросил Азбукин, стаскивая майку, — а то там комары.
Петя скрылся в зарослях и крикнул: «Готово!». Никита сунул Петину майку под нос Терешки и, когда решил, что пес вдоволь нанюхался, приказал:
— Ищи, Тереша, ищи!
Терешка подскочил, пытаясь лизнуть дрессировщика, а когда это ему не удалось, запрыгал вокруг Никиты, радостно повизгивая.
Петя в это время воевал с комарами и ждал. Чтобы как-то скоротать время, он принялся считать убитых комаров. Когда он насчитал сорок два комариных трупа и выглянул, Никита все еще отбивался от разыгравшейся собаки. Картина эта возмутила Азбукина.
— Здравствуйте! — закричал он. — Меня тут комары заели, а он с собакой забавляется!
Наконец Терешка добился своего — лизнул Никиту в щеку и стал кататься по траве.
— Перепрячься, — попросил Никита. — Он тебя уже увидел.
— Нет уж, прячься сам, — вылезая из кустов, запротестовал Азбукин. — Пусть и тебя комары покусают.
Никита самоотверженно снял рубашку и побежал в кусты. На этот раз Терешка решил, что ребята хотят поиграть с ним в прятки, быстро разыскал лагерного горниста.
— Ну, вот, — даже заплясал Никита. — Дело идет. Теперь дадим ему понюхать карася.
— Подожди, — возразил Петя, — давай сначала разбудим Иду Сергеевну. Пусть она построит отряд, а то Терешка пойдет по следу, а никого нет.
— Сами пойдем, — отрезал Никита и сунул карася под нос Терешке.
— Терешка понюхал и с удивлением посмотрел сначала на Никиту, потом на Петю.
— Ищи, Терешка! — приказали дрессировщики.
Пес виновато завилял хвостом, что, мол, вы от меня хотите, не пойму никак. Потом прижал уши и лег.
— Дай ему еще раз понюхать.
Нюхать снова карася собаке не хотелось, Терешка завертел головой.
— Держи его за морду, — приказал Никита.
Пока Петя Азбукин держал Терешку, Никита прижимал к его носу карася и приговаривал:
— На, на, хорошенько нюхай… Отпускай! — наконец крикнул он.
Почувствовав свободу, пес кинулся от своих дрессировщиков в лагерь.
— Вот видишь, — обрадовался Никита, — наверное, Павлик уже в лагере. Бежим!
Но Терешка подвел: он забился в свою будку и не хотел вылезать, пока Никита и Петя не ушли.
— Времени в обрез, — жаловался Никита, — а то бы мы его вышколили.
К самому подъему вернулся Семен Петрович. Он доложил, что уже много людей вышло на поиски Кости и Павлика и даже вылетел вертолет. А Никите физкультурник привез потерянный мундштук от горна, — оказывается, он валялся в лодке.
После завтрака выступил на поиски первый отряд во главе с Идой Сергеевной и Семеном Петровичем. Для Кости и Павлика захватили целую сумку еды, а Май Петрович взял полный саквояж медикаментов.
Опять полилась над дорогой, что бежит вдоль Утиной протоки, отрядная песня: