– И что же я должен делать?
– Ждать!
– Но тогда как я смогу превзойти такого соперника, как великан Чиме? Или такого, как смельчак Ветеа Пито, который уже стал одним из лучших ныряльщиков архипелага?
– Если ты боишься лишь того, что Майану смогут привлечь гигантское мужское достоинство или дорогая жемчужина, это означает, сын мой, что твой выбор ошибочен. И самое неприятное, что может произойти, – она тебя отвергнет. Любовь, которая приносит миру детей, должна быть выше размеров мужского достоинства и стоимости драгоценных жемчужин.
Когда Тапу Тетуануи садился на циновку на галерее хижины своего наставника, он всегда удивлялся его мудрости и собирался претворить в жизнь большинство его советов. Но когда он оказывался рядом с домом своей возлюбленной и начинал улавливать ее неповторимый аромат, при одной только мысли, что он будет обладать ею, все его тело начинало дрожать. А потом «постыдное чувство ревности» снова овладевало его душой, и он был готов проломить тяжелым камнем голову каждому, кто в этот момент окажется рядом с Майаной.
В конце концов он их застал. Они стонали и перешептывались, смеялись и ласкали друг друга именно на том месте, куда она приводила его, – под раскидистой пурой с переплетенными ветвями, растущей в четырех шагах от ласкового моря. Он видел, как потом они пошли купаться туда, где ему нравилось подсматривать за страстными любовниками.
«Кто же это мог быть?»
Он устыдился своего постыдного интереса, а еще больше устыдился того, что спрятался за стволом пальмы и шпионил за парочкой, которая была вольна развлекаться так, как душе будет угодно. Такое унизительное поведение заслуживало самого строгого наказания.
Тапу круто развернулся и ушел подальше, решив подняться по склону холма, чтобы только не слышать их хихиканий и вздохов.
К счастью, когда он достиг вершины, наступила ночь, и на небе начали появляться первые звезды.
То было время, когда каждый из полинезийских мальчишек, мечтающий кем-то стать в этой жизни, должен был выбрать укромное местечко и посвятить пару ночей изучению звезд, запоминая места их расположения в определенный час.
Тапу Тетуануи не мог знать, ибо никто из его окружения по-настоящему не в состоянии был объяснить, почему эта часть неба была более всего усыпана звездами. Да потому, что на самом деле небосвод южной части Тихого океана не шел ни в какое сравнение с небосводом Северного полушария, напоминавшим унылую полупустыню.
Он удобно уселся на вершине и стал наблюдать за мириадами мерцавших над головой звезд, во многих местах собиравшихся в гигантские, плотные, хорошо различимые массы, формирующие новые галактики.
После многих лет наблюдений он хорошо научился различать большие звезды, а также некоторые созвездия, каждую ночь перемещающиеся по небу над его островом. Он был уверен, что недалек тот час – надо только проявить упорство, – когда он сможет показать, в какой точке небосвода они будут находиться в то или иное время суток, день и месяц.
Но когда настанет этот час – если только он настанет! – он вправе будет претендовать на то, чтобы называться великим навигатором. И тогда Майана ни секунды не будет сомневаться в том, кого следует выбрать в мужья, ибо ни одна здравомыслящая девушка не устоит перед соблазном стать женой морехода.
Короли становятся королями по праву наследия. Мудрецы становятся мудрецами, посвятив всю свою жизнь наукам, силачи становятся силачами лишь потому, что так при их рождении захотела природа. Но великий навигатор – это больше чем король, мудрец или силач. В мире, наполненном необозримым водным пространством и утыканном маленькими островками, тот, кто не покорит океан, должен будет довольствоваться королевским титулом, будучи правителем одного из скалистых островов; или станет мудрецом среди глупцов, или гигантом среди карликов.
Для Тапу Тетуануи, так же как и для большинства юношей его возраста, не было другого человека, чья слава могла бы сравниться с легендарным Мити Матаи[2]. Он получил столь звучное прозвище за то, что был единственным из членов экспедиции, предпринятой на юг двадцать три года назад, кто остался в живых. Страшный шторм унес их далеко за Пятый Круг, туда, где вода становилась твердой, превращаясь в огромные белые острова.
Все его товарищи в том путешествии погибли, но Мити Матаи удалось победить холод, голод и ураганные ветры; он вновь взял курс на север и, пройдя шесть тысяч миль, отыскал в огромном океане свой маленький остров.
А дело в том, что, несмотря на свою молодость, Мити Матаи к тому времени уже стал великим мореплавателем. Своим удивительным подвигом он доказал, что человек, которого однажды назвали великим мореплавателем, – поистине человек достойный и всегда знает, что делать…
С наступлением глубокой ночи звезды предстали во всей своей красе. Было начало октября, и воздух казался прозрачным, не таким, как обычно.
Тапу пришлось немало подождать, прежде чем настанет долгожданный месяц и татуировщик примется за работу над его телом. А все потому, что настоящие татуировщики работали лишь в период с октября по январь. И дело было не в каком-то суеверии, а в том, что в эту пору раны реже всего воспалялись.
– Все это из-за мух, – объяснил юноше его учитель, Хиро Таваеарии. – Они садятся на надрезы и заражают их, откладывая туда свои личинки. Поэтому, когда в начале октября начинаются дожди и почти все мухи с комарами исчезают, наступает время татуировок. – Старик легонько подергал парня за ухо. – Потерпи, – добавил он, улыбнувшись. – Все сбудется!
Тапу набрался терпения и почти полгода приносил татуировщику самых хороших рыб из лагуны и самые вкусные фрукты из сада своей матери, в надежде на то, что, когда наконец настанет октябрь, старик украсит его грудь удивительными, не похожими ни на какие другие рисунками, которые всех поразят и пробудят самые потаенные чувства Майаны. Но когда он дождался этого момента, то оказалось, что вместо рисунка на всю грудь у него на руке красовалось несколько десятков точек, похожих на те, что насиживают мухи. А он-то так надеялся!
Вдобавок ко всему девушка, которую он обожал, предавалась любовным утехам с другими.
Тапу чувствовал себя глубоко несчастным и искал утешения в звездах. Они были единственными, кто мог бы сейчас его успокоить.
По времени он определил, что вскоре Тупа – созвездье Рака – начнет подниматься над линией горизонта, как раз в трех румбах севернее виднеющегося вдали Тааа, что был братом острову Раиратеа.
Вначале должны были взойти две небольшие звезды, образующие кончики клешней, а затем подняться вся сияющая, образованная спутанными друг с другом звездами масса, в которой несколько столетий назад кто-то, следуя капризу своего воображения, рассмотрел силуэт рака.
Однако самым важным во всем этом было то, что, когда созвездие Рака в летние месяцы пройдет четвертую часть своего пути над горизонтом, задние лапы небесного чудовища точно будут указывать на восток.
Тапу спокойно ждал, уверенный, что скоро Крючок Мауи – Скорпион – появится на небосклоне именно в том месте, куда был устремлен его взгляд. Но вместо этого он увидел возникший из ниоткуда массивный силуэт, надвигающийся на него, будто тень из потустороннего мира. Таинственное существо двигалось бесшумно: ни хруст ветки под ногой, ни шелест задетого листа не выдавали его присутствия.
Его легко можно было спутать с ползущей по небу тучей или с вдруг выросшей перед юношей горой. Но приглядевшись, Тапу понял – перед ним человек. И человек этот был значительно крупнее тех, кого Тапу Тетуануи встречал за всю свою недолгую еще жизнь.
– Чиме?.. – прошептал он, подумав, что здоровяк, Гигант из Фарепити, направляется туда же, где недавно был он сам, стремясь провести ночь в любовных утехах с нежной Майаной и заранее зная, что проиграет более удачливым соперникам. – Это ты, Чиме?..
Вместо ответа раздалось рычание. Таинственное существо молча шагнуло вперед и, вскинув здоровенную булаву, изо всех сил опустило ее на юношу. Тапу едва увернулся, заметив, как булава, просвистев мимо его уха, врезалась в ствол пандануса[3], на который он опирался, и разломила его, будто обыкновенный бамбук. Не увернись Тапу, и голова его раскололась бы как орех.
3
Панданус – древовидное растение с разветвленными стволами высотой 10–15 м, которое культивируется в тропиках ради съедобных плодов и волокнистых листьев, используемых для плетения различных изделий, в том числе корзин. От нижней части ствола и ветвей отходят придаточные корни. Иногда нижняя часть ствола пандануса отмирает и растение держится исключительно на корнях, как на ходулях. –