Хотел бы он, к примеру, живописать их майское путешествие из Москвы в Мару гармонично и изящно. Как-нибудь так: "Выехав из Москвы, увидел приятнейшие места... От Коломны до Рязани я ехал садом, и прекраснейшим садом! День был воскресный, и нарядные поселяне веселились и пили пенистое вино... Вечер был самый теплый и приятный. Прямо передо мною простиралась большая равнина, усеянная рощицами, деревеньками и уединенными домиками..."
Но уже в этом возрасте он не умел длинно изъясняться русской прозой. Да и сами искусство с его возвышенным обманом не давалось на русском языке: не было слов. И вместо: "Сидя под тению дубов, слушая пение лесных птичек, шум реки и ветвей, провел я несколько часов в каком-то сладостном забвении" -получалось: "Разкажу вам... как великий путишественник. Мы выехали из Москвы в 6 часов по полудни и разположились: маминька и тетинька * в карете, я и monsieur Boriиs в колязке, а маленькие дети в другой карете в брычке и двух повозках ехали постели и говядина и так мы выехали из Москвы. В сей день с нами ничего важного не случилось что от пыли только мы все чихали, но как приехали на станцию то от хорошего куска курицы все позабывали и так мы дотащились щастливо до Коломны. Когда мы выехали из Коломны то колесо у колязки начало танцавать. так что на всяком шагу боялись упасть, впротчем дорога была щастлива. так мы приехали".
Ни Flore, ни Aurore. Зато, оказывается, он уже умел увидеть себя -отчасти, конечно, -- сторонним взглядом насмешливого наблюдателя. Посмотрим, что из этого выйдет.
* Катерина Федоровна Черепанова.
* * *
В Мару они вернулись, вероятно, к лету 811-го года, осенью или зимой к ним в соседство -- в Вяжлю -- перебрался Богдан Андреевич и тогда же, видимо, Катерина Андреевна.
1812
А весной Катерина Федоровна повезла Евгения в Петербург, чтобы отдать его в пансион для приуготовления к экзамену в Пажеском корпусе.
ПЕТЕРБУРГ
О! не знай сих страшных снов... Жуковский
Петербург поражал недальностью расстояний, суетливыми людьми, быстро идущими по набережной, и тяжелыми серыми колоннами, частью высящимися, частью лежащими на земле.
Стоял апрель, и теперь было ясно, куда стремились тучи, проходившие над Марой, и почему они летели с севера так быстро и неровно: здесь, на севере, все тучи летят неровно, ибо ветер дует недружески.
Вы вышли на прогулку, и с вас сорвало шляпу, обдало пронизывающей кости сырой волной, потом спрягалось за углом, чтобы, выскользнув сбоку, снова напасть на вас.
Ветер налетает, поднимает, несет куда-то в угол небесного потолка и затем с размаху швыряет обратно на землю. Очнувшись, вы оглядываетесь вокруг: берег -- плоский и болотистый; река; впереди за рекой -город. Сияет шпиль. На берегу -- перевозчик. -- "Что это за город?" -спрашиваете вы, не вполне доверяя своим глазам. -- "Это город Петербург", -- говорит перевозчик в домотканой рубахе с засученными по локоть рукавами. -- "Перевези меня туда", -- велите вы и даете гривенник. Три взмаха весел, и Петербург уперся берегом в нос лодки. -- "Пожалте, барин". -- В Петербурге все не так, а наоборот. И дома иные, и люди ходят наоборот. На вас они смотрят странно, их дети показывают своими пальцами в вашу сторону. В двери кондитерской невозможно войти -- они открываются и закрываются постоянно, люди входят и выходят, но и двери сделаны наоборот, и люди идут наоборот. Тяжелая тоска погружается в вашу душу. -- "Барин фокусник?" - спрашивает будочник наоборот, поправляя ус и удивляясь. -- "Нет, нет". -- Надо успеть к звонку колокольчика, которым извещают начало классов. Уже два часа, как вы в Петербурге, а звонка все нет. Наверное, наводнение. Да, та лужа, на самом деле не лужа, а разливающаяся Нева. Вот она ползет, как туча, по улице. -"Извозчик, извозчик! Мне на Садовую!" -- "Je ne vous comprends pas" *, -отвечает извозчик на ходу, и лошадь его убыстряет бег. Вы стараетесь убежать от наводнения, и хорошо, что Петербург такой маленький, и вот снова то место, где по-прежнему сидит перевозчик. -- "Скорее! Скорее на тот берег! Наводнение!" -"Тот берег, батюшка барин, был да весь вышел. Бона!" -- И впрямь, нет другого берега -- море, сизое, сплюснутое сплошной тучей, катит тяжело-свинцовые волны. -- "Едем! Будь что суждено!"
* Не понимаю (фр.).
...Не успел он проплыть несколько миль, как поднялась ужасная буря. Море ревело, волны воздвигались до самых облаков, и сильным порывом ветра опрокинуло корабль, который со всем грузом и людьми...
* * *
Любезная маменька. Я получил ваше письмо и благодарен вам за него, я благодаря бога здоров. Ах, маменька, -- что за прелесть -- Нева уже очистилась ото льда, сколько лодок и парусов, сколько кораблей, но между тем, маменька, без вас все кажется мне бесцветным; ибо когда я уезжал, я еще не чувствовал всей печали, которую принесет наша разлука, я не познавал ее, но теперь, маменька, каково же различие. Петербург поразил меня красотой, все вокруг кажется мне блаженствующим, но у всех здесь свои матери; я надеялся, что смогу радоваться с товарищами, но нет, каждый играет с другим как с игрушкою, без дружбы, без привязанности! Какое различие с тем, когда мы были вместе с вами! В последние дни, пред отъездом, несмотря на печаль и чувствуя еще наслаждение быть с вами вместе, я, откровенно говоря, думал, что мне будет много веселее со своими сверстниками, чем с маменькой, ибо она взрослая, но увы, маменька, как я ошибался; я надеялся обрести дружбу, но не обрел ничего, кроме равнодушной и неискренней учтивости, кроме дружбы корыстной: когда у меня было яблоко или что другое, моими друзьями были все, но потом, потом все как пропадало, но, маменька, у меня более нет времени писать к вам; прощайте, будьте здоровы. Обнимаю всех.
Евгений.
* * *
Здесь, в Петербурге, жили дядюшка Петр Андреевич и дядюшка Илья Андреевич с женой Софьей Ивановной. Здесь были даже ровесники -кузины и кузены из-под Белого -- Кучины, Алексашинька и Варинька (Вашичка) и, может быть, Алексашинька Рачинский. В домашнем быту он не страдал. Но ему необходим был друг по сердцу, по мечтам.
* * * CAHIER FRANЗOIS appartenant а Eugиne Boratinsky 1812 22 Mars *
Je reзois souvent des nouvelles de mon ami et toutes les fois il me parle de vos frиres qu'il voit journellement a ce qu'il me dit.
Я часто получаю известия от моего друга, и он всякой раз говорит о ваших братьях, которых, по его словам, ежедневно видит.
* Тетрадь французская. Принадлежит Евгению Боратынскому. 1812. 22 марта (фр.).
Ты думал, что сей человек тебя любил, потому что он тебя ласкал беспрестанно. А я говорил всегда, что он искал только тебя обмануть, и ты видишь теперь, что я был прав. -- Мы обыкновенно знали хорошо наши уроки, когда мы были в пансионе, а вы почти никогда не знали ваших, отчего учителя нас любили, а вас нет. -- Вы хочете, чтоб с вами поступали ласково, и не поступаете соответственно так. Вы сами виноваты, ежели с вами поступают строго. -- Не успел он проплыть несколько миль, как поднялась ужасная буря. Море ревело...
* * *
Маменька писала в Петербург, вероятно, с каждой почтой, требуя от него отчета о жизни, от Петра Андреевича рассказа о сыне.
Что Петр Андреевич мог рассказать? -- Жив и здоров. Не болен. Весел. -От пансиона не в великом восхищении, но кому ученье нравится? По воскресеньям, когда приходит из пансиона, видится с Алексашинькой и Вашинькой Кучиными. Что еще? -- Сердце сорокалетнего холостяка нечувствительно к таким мелочам, как желтый цвет глазных белков или лихорадка на губе.
Вероятно, Александра Федоровна сердилась на сына, не получая от него успокоительных известий. Ей хотелось быть уверенной в том, что ему хорошо.
* * *
Любезная маминька. Вы мне говорите, чтоб я вам писал обо всем, что я учусь. Хорошо, я вам обо всем этом напишу. В географии теперь я скоро Европу кончу, а после каникулов начну Азию. Я все хорошо отвечал на те земли, которые я учил, и начал продолжение того, что я учил у вас, но как у нас очень сокращенно, то в 3 месяца я ее успел окончить. Мы синтаксис учим наизусть, а что касается до подробностей, то мы их читаем. В истории я начал с пунических войн, а по-немецки я могу кое-что переводить и начинаю говорить немного. По-французски я делаю переводы и сочинения на какой-либо предмет так же как по-русски, рисую же я головки и я стану рисовать в каникулы что-нибудь и вам пошлю, а в каникулы стану я учить геометрию и на скрыпке. С Вашинькой и Алексашей я вижусь всякое воскресенье, а в каникулы станем вместе гулять. Прощайте, любезная маминька, будьте здоровы. Целую Ашичку, Вавычку, Сошичку, Сашиньку, Наташу и Вариньку. Дядиньке Богдану Андреевичу и тетиньке Катерине Федоровне и Катерине Андреевне целую ручки, также и Варваре Николаевне, Александре Николаевне, Авдотье Николаевне свидетельствую мое почтение и благодарю усердно за письмо. Кланяюсь M.Boriиs.