Сторонники партии «Единение и Прогресс» именовали себя «младотурками», что достаточно ясно указывало на корни нового движения. По аналогии с корнями сходных по взглядам и задачам организаций — «Молодая Германия», «Молодая Италия», «Молодая Европа», «Молодая Босния» и пр., - корни эти уходили в антимонархическую и антитрадиционалистскую по сути идеологию «Большой Европейской Карбонады», то есть радикального франкмасонства, породившего Мадзини, Гарибальди и прочих идеологов ярого национализма, прикрывавшегося фразами о «братстве всех людей», «любви к человечеству» и «царстве разума, которое непременно наступит после низвержения всех тронов и алтарей».
Типичный представитель этих сил — Артур-Риварес — выведенный в романе Э. Л. Войнич «Овод», которым в юности зачитывались Троцкий, Ленин и другие людоеды всех стран и народов — как известно, оставил перед казнью записку следующего характерного содержания: «Меня убивают потому, что я внушаю им страх. А чего же еще может желать человек?». Характерно, что главным советником «младотурок» был небезызвестный «видный революционер-марксист» (по мнению первого издания «Большой Советской Энциклопедии»), миллионер Александр Гельфанд-Парвус, являвшийся («по совместительству») также «крестным отцом» большевицкого переворота в России. «Единение и Прогресс» имел два крыла — ультранационалистическое и «либеральное». До 1911 г. эти два крыла «младотурок» боролись за контроль над партией — эта борьба не прекращалась даже в ходе «младотурецкой революции» 1908 г. Армянские подданные султана меж тем рукоплескали, с одной стороны, победам русского оружия, с другой — прогрессу западных свобод и начинали требовать для себя — для начала — равноправия. Ответом были резня армян 1894–1895 гг. и 1909 гг. Правда, эта резня осуществлялись, главным образом, руками диких курдских кочевников, о которых всегда можно было сказать, что они подчиняются турецким властям лишь формально (тем более, что вооруженные конфликты непокорных курдов с турками были в порядке вещей), но нередко — и руками самих турок.
Как свидетельствовал, в частности, русский посол при султанском дворе А. И. Нелидов: «Из разных турецких кварталов высыпали вооруженные ножами и прутьями толпы башибузуков (головорезов — В. А.), которые стали нападать на всех тех, кого принимали за армян, и началось самое варварское избиение беззащитных и ни в чем не повинных христиан (как видим, под нож попадали не только армяне! — В. А.). Полиция не только оставалась спокойной зрительницей происходящих ужасов, но даже во многих случаях принимала участие в убийствах и грабежах. Войска, весьма поздно появившиеся на месте беспорядков, также ничего не предпринимали для их прекращения…»
А вот еще достоверные свидетельства, взятые из изданной в Царской России монографии «Геноцид армян в Османской империи»:
«…По предварительно разработанной системе банды головорезов были вооружены ножами, огнестрельным оружием, керосином, специальными дубинками со свинцовыми наконечниками одного и того же образца…
Вожак Хаджи Бего проявил чудовищную жестокость; он заставил разрезать на четыре части одну женщину и повесить куски ее тела на столбах для всеобщего обозрения; по приказу этого палача другая женщина была раздета догола и проведена обнаженной по деревне…».
«Младотурецкая» революция 1908 г., направленная против султана Абдул-Гамида, поначалу нашла всестороннюю поддержку у армянского населения Турции. Ведь все руководство возглавившего революцию «младотурок» комитета «Единение и Прогресс» — Талаат, Энвер (будущий турецкий военный министр в 1914-18 гг. и зять султана!), Беха-эд-Дин-Шакир, Джемаль, Халим и Мустафа Кемаль (будущий Ататюрк — «отец турок», первый президент светской Турецкой республики) состояло из масонов Салоникской ложи (сефардов-«дёнмэ», то есть «оборотней»), на словах стремившихся к «свободе, демократии и братству всех людей».
Армян формально уравняли в правах с турками, позволили служить в турецкой армии — вплоть до командных должностей. Надо сказать, что многие турецкие армяне поверили новой «демократической» власти и храбро сражались в рядах турецких войск против итальянцев в Ливии (Триполитании) в 1911 г. и в двух Балканских войнах, полагая, что прошлое не вернется и примирение с турками стало совершившимся фактом. На деле же вышло совсем иначе.
В 1912 г. «либеральное» крыло «младотурок» путем вооруженного путча на короткое время захватило власть, но было в 1913 г. разгромлено Энвером-пашой, после чего во главе партии «Единение и Прогресс» встал триумвират, состоявший из ультранационалистов — Энвера, Талаата и Кемаля. Произошло слияние на правительственном уровне двух идеологий — «пантюркизма» и так называемой «идеологии национальной экономики». Идеологи «пантюркизма» (нередко — из тактических соображений — сочетавшегося с «панисламизмом») вдохновлялись мечтой создать «Великий Туран» от Финляндии до Японии, а в более «умеренном» варианте — «Малый Туран» от Стамбула до Монголии (включая, разумеется, русский Кавказ и Туркестан). «Туран» грезился «младотуркам» гигантской державой, подобной Оттоманской империи, но (и в этом существенное отличие от средневековых османских представлений!) населенной только турками или «народами турецкого корня» (к которым причислялись, скажем, арабы, татары, кавказские горцы, монголы, венгры и вообще финно-угры — совсем по графу Гобино, в основополагающем труде которого «Опыт о неравенстве человеческих рас» понятия «финны», «туранцы» и «желтая раса» употребляются в качестве синонимов. Армянам и всем другим нетюркским народам ни в Великом, ни в Малом Туране делать было нечего.
«Идеология национальной экономики» была направлена на формирование среди турецких трудящихся «сознания общности» — причем считалось, что такое сознание может быть сформировано только в этнически однородном тюркском государстве. Все нетюркские народы, по определению, самим своим существованием разрушали подобную однородность, и потому их надлежало устранить, как вредный элемент. В идеологическом аспекте лидеры «Единения и Прогресса» выдвигали на первый план необходимость устранения армян в географическом, политическом и экономическом смысле, успешно распространяя свои идеи среди широких масс турецкого народа. Такого «научного» подхода к «решению армянского вопроса» султанским правительством никогда ранее не практиковалось.
Турецкие «широкие народные массы», и без того разочаровавшиеся в старой оттоманской идеологии и прежней государственной идее власти султана как «халифа» — наместника пророка Магомета, «владыки всех правоверных и охранителя всех своих подданных» (а не только турок; вообще, в Оттоманской империи представители высших классов, среди которых этнических турок было весьма немного, по сравнению с исламизированными греками, черкесами, арнаутами-албанцами, болгарами, сербами и проч., с гордостью именовали себя не «турками», а «османами» — «османли»-, в то время как слово «тюрк»=«турок» считалось синонимом слова «мужик», «невежа», «деревенщина»), и без того уже враждебно настроенные по отношению к армянам, оказались вполне подготовленными к новой идее примата турецкой (или «туранской») расы, власть которой должны была распространиться «от Танжера до Урала», и впитали ее, как губка.