— А как же твоя работа?
— Я не связана с Лебедевыми ни кровными, ни брачными узами и не обязана работать на вас пожизненно. Это ваше семейное дело. И вы легко найдете мне замену.
— Постой, Лена! Ты не можешь так поступить.
— Почему? — с искренним удивлением спросила она.
— Ты действуешь не подумав, сгоряча. Ты не должна позволять обстоятельствам определять принятие роковых решений. У нас был тяжелый день, похороны, оба мы на взводе. Уверен, завтра мы посмотрим на этот конфликт другими глазами.
— Я искренне сочувствую твоей потере, Игорь. Но если ты в состоянии пережить гибель своего отца, то и мой уход переживешь тоже.
— Как это связано, Лена? — подозрительно спросил он.
— Никак, — ответила Елена. — А что касается моего отношения к твоему отцу, то я всегда считала его возмутительным деспотом, с омерзительным утилитарным отношением к женщине.
— Ты ненавидела его?
— Я была к нему безразлична. Если бы я испытывала к нему благоговение или презрение, то никогда бы не стала твоей любовницей. По-моему, это очевидно. Потому не просто смешно, но и нелепо то, что ты заподозрил меня в связи с ним.
— Почему же? Знавал я связи и более причудливые. Влечение не поддается логике, не так ли?
— Все так, Игорь. Но это не мой случай. Я непоследовательна только в отношениях с тобой. Была, по крайней мере, таковой до последнего времени. Но, надеюсь, теперь с этим покончено. Я долго убеждала себя, что ты иной, отличный от Михаила. Но, похоже, ошибалась.
— Мне неприятно то, что ты говоришь о моем отце. Он был достойным человеком, что бы люди о нем ни думали. Безусловно, со своими слабостями… Но он любил мою мать, пока она была жива, и был верен ей. А то, как он строил свою личную жизнь после ее смерти, никого не касается.
— Прости, я не хотела никого оскорбить, — холодно отозвалась Елена.
— Мой отец был уважаемым человеком, воздвигшим империю, благодаря которой у огромного числа людей есть стабильный доход.
— Да, он был успешным и изобретательным дельцом, Игорь. Но он был и опасным человеком. У него лучше получалось заводить врагов, чем друзей, которых он бесстыдно использовал в своих интересах. Он нагло манипулировал людьми. И ты, похоже, вознамерился идти по его пути. Что ж, желаю удачи. Однако не хочу быть рядом.
— Мой отец обладал властью и пользовался этим.
— Это и пугает.
— Тогда зачем нужна власть, если ею не пользоваться? — искренне изумился Игорь.
— Михаил ею не только пользовался, он ею злоупотреблял.
— Он всегда был таким. Но почему ты решила уйти от меня именно теперь?
— Я не могу больше быть твоей любовницей. И это никак не связано ни с твоим отцом, ни с его смертью.
— То есть тебя больше не устраивает роль любовницы. Правильно ли я тебя понял? Чего ты хочешь?
— Я хочу большего! — прямо ответила Елена.
— Увы, мне не нужна жена. Я говорил тебе об этом в самом начале. Все это время мне казалось, что ты это поняла.
— Или же ты не хочешь видеть меня своею женой. — предположила Елена. — В любом случае все изменилось. Я ухожу.
— То есть это не скоропалительное решение. Ты все обдумала заранее, а теперь ставишь меня перед фактом.
— Я думала об этом все то время, что мы были вместе. Но молчала, пока имела возможность мириться со своим положением. Теперь же у меня просто нет выхода.
— Если ты уйдешь, обратно я тебя не позову. Хочу, что бы ты хорошо это понимала.
— Я и не рассчитывала на то, чтобы ты изменил своему решению, — обреченно проговорила она.
Собрание членов правления корпорации «Дикий аметист» протекало в напряженной обстановке. На протяжении всего совещания Игорь старался не встречаться взглядом с другими присутствующими, особенно с Еленой, которая по причине расширения торговой сети ювелирного дома «Дикий аметист» также принимала участие в рабочем совещании.
На повестке дня стояло обсуждение предполагаемых планов поглощения, продвигаемых Андреем Востровым, которые были очевидны для всех.
Петр Уваров председательствовал на этом собрании, так как эту функцию ему делегировал Михаил Лебедев еще при жизни. Игорь почти не вникал в суть происходящего, сознавая, что судьбоносные решения принимаются не на открытых совещаниях членов правления, где не приходится ждать откровенности даже от членов одной семьи. Если бы каждый из присутствующих здесь отождествлял собственное благополучие с успехом общего дела, над ними не нависла бы угроза поглощения со стороны конкурирующей фирмы.
Выходя из зала заседаний, Игорь замедлил шаг. Поравнявшись с Еленой, он приветливо произнес:
— Добрый день, Елена Владиславовна.
— Добрый день, Игорь Михайлович, — официальным тоном ответила она.
Игорь заметил, что она несколько смутилась, да и сам он был в подобном же состоянии.
— Могу я переговорить с вами наедине?
— По какому поводу? — нехотя спросила она.
— По личному, — откровенно ответил Игорь.
— Игорь Михайлович, боюсь, сейчас не самое удачное время. У меня много работы.
— Учитывая, что я все еще ваш начальник, то не упорствуйте. — сурово проговорил он.
— Я не могу, — еле слышно прошептала она.
— Придется. Я хочу, чтобы ты согласилась поужинать со мной.
— Теперь мы будем общаться только по служебной необходимости в присутствии других сотрудников. — выдвинула она свое условие, когда они остались в зале заседаний одни.
— Нам есть что обсудить, Лена.
— Нам нечего обсуждать. Мы никогда не были парой. Нас связывали только физиологические потребности, которые потеряли свою власть, во всяком случае, надо мной.
Игорь с его настойчивостью и несчастным выражением лица не выходил весь день из мыслей Елены. Она лучше, чем кто либо, знала, как Игорь умеет манипулировать людьми. Ему ничего не стоит нацепить на себя нужную маску, если это позволит ему добиться своего. И все же она не переставала думать о нем, постоянно вспоминая то отчаяние, которое вызвал в Игоре ее отказ встретиться с ним.
Елена занималась отбором материала для рекламной брошюры, презентующей новую коллекцию ювелирных изделий «Дикого аметиста», которую они назвали «На века». Эта коллекция, должна была появиться на прилавках всех магазинов торговой сети до конца месяца.
Сознание Елены разрывалось между рабочей рутиной и неослабевающим чувством вины за то, как она обошлась с возлюбленным. Она понимала, насколько неуместно это ощущение в ее теперешнем положении, но бессильна была что-либо с собой сделать. Ее утверждение, что она избавилась от влечения к Игорю, было чистым блефом. Конечно же, не могло не сказаться горькое послевкусие от его обвинений в измене. В другой ситуации она бы наверняка поддалась на его уговоры встретиться. Но только не теперь.
Елена решила, что будет лучше для всех, как для нее и Игоря, так и для их ребенка, если их расставание станет необратимым. И тем более в свете его нелепых подозрений она не могла сказать Игорю о том, что носит его ребенка. Это все только осложнило бы. Она приняла решение его родить и не могла допустить, чтобы человек, который ей не верит, попытался бы склонить ее к аборту или приписывал бы ее желанию стать матерью корыстные мотивы. Она твердо решила, что это будет ее ребенок.
Елена вспомнила о Германе Бурцеве, с которым предстояло обсудить окончательную редакцию рекламной брошюры. Она созвонилась с ним и договорилась о встрече.
В этот момент в ее кабинет заглянула Оксана Демина и спросила: — Ты получила памятку из секретариата администрации?
— Какую памятку?
— Проверь электронную почту. Это касается последних решений правления.
— Я еще не заглядывала в свой почтовый ящик. Некогда было, — пояснила Елена и обратила взгляд к монитору компьютера. — А что там?
— Члены правления проголосовали за Петра Уварова, — ответила Оксана.
— Когда это случилось? — воскликнула Елена.