Цезарь пытался втереться в доверие к Миту и смог постепенно расположить к себе. Наступил день рождения Варика , ему исполнилось 50. За последнее время он смог преумножить свой капитал и открыть лавки уже в окрестностях Альбены и за её пределами. Из-за увеличения своих средств он смог организовать собственный бал в честь дня рождения, созвать всё купечество города к себе, проигнорировав дворян , что , конечно же , взбесило благородных господ.
– Мало того , что этот выскочка-мещанин в Префектуре пытается отстаивать права грязных простолюдин. А ведь закон создан , что бы охранять нас, дворян! Пытается добиться у Наместника право на допуск мещан к управлению городом. А ведь править должны умные и благородные дворяне , а не чернь. Невиданная дерзость! Так он вместе с этим устраивает празднество для торговцев , омерзительных зажиточных простолюдинов. И без нас!. Защитник простого люда , тьфу , надеюсь , скоро будет болтаться на виселице – Так начинался каждый разговор дворян за неделю до празднества. Мит , Цезарь и Яна стали слугами на этом празднике. Пока одни гости строили козни против нарастающей , как в экономическом , так и в политическом плане , силы Варика, другие наоборот пытались подружиться с ним. В то же время Цезарь вёл свою игру. Медленно, но верно у него получилось споить Мита , и к концу празднества тот еле стоял на ногах, а язык его развязался.
–Мит , что происходит, где ты вечно пропадаешь, и откуда у тебя порох? Ты ведь знаешь, мне можно доверять, расскажи мне об этом.
–Порох…? Какой порох…? Ах..этот…Я состою в сообществе…состою в …"Силе Народа"… и мы готовим … месть… всем этим подонкам…
О тайном обществе давно ходили слухи. Цезаря не удивило то, что Мит в нём состоит. Но героя начало терзать другое.
–Откуда у них порох? И как они собираются им воспользоваться? И что за месть? Кому это "всем"? Дворянам? Наместнику? Железному Легиону? Всей Империи!
Тут же на лице героя появилась злорадная улыбка. Он понимал, что " Сила Народа" будет мстить Эндону за его кровавые действия во время предыдущего восстания. Цезарь не думал о мести, но в его сердце зрел этот замысел сам по себе. Однако месть " Силы Народа" могла отразиться и на Элизе, чего Цезарь никак не хотел. Любовь ещё жила в нём.
Праздник закончился поздно. К счастью, из-за большого количества слуг пропажу Мита никто не заметил. Уже дома Цезарь решил посвятить себя мыслям о ситуации в городе. Он зажёг свечу и погрузился в размышления.
–Если у "Силы Народа" есть порох, значит кто-то им помогает, и этот кто-то явно не дружит с Наместником и дворянами…– Его мысли прервал стук в дверь
– Войдите.
На пороге стояла Яна. На ее лице была скорбь. Очи Яны, несмотря на её строгость и скупость на эмоции, в тот момент были полны горя, она в нём утопала.
–Цезарь… я могу к тебе присоединиться?
– Да, конечно.
Яна медленно подошла к кровати, и, словно обессиленная, упала на нее. Прошло минут десять. Цезарь не решался прервать молчание. Было слышно, как тишина наполняла комнату. Было слышно каждый всхлип девушки. Но девушка нашла в себе силы для разговора.
– Цезарь, я знаю, что ты умный человек и уже мог заметить, что моё воспитание, поведение отличается от поведения обычных кухарок или крестьянок. Хотя я сама когда-то была дочерью кухарки. Но однажды, в девятилетнем возрасте, меня взяли на услужение в дом к одному дворянину. У него была дочь моего возраста. Я часто следила за её уроками, подслушивала и повторяла. Мне нравилось учиться. Нравилось творить, я даже сочинила пару стихотворений – рассказывала она с тоской и даже немного с гордостью.-Смотря на дочь моего господина, я перенимала ее поведение, даже некоторые привычки. Мне нравилось представлять себя благородной барышней. Но это не мешало мне прислуживать и вести себя при господах соответствующе моему проклятому положению. Со временем хозяин стал более жесток к своей прислуге. Он иногда бил нас, приставал к молодым служанкам, в том числе и ко мне. Все мне говорили:"Потерпи, вот пройдет время, он найдет себе другую игрушку, такова твоя жизнь, ты должна страдать, терпеть, трудиться". А я не хотела, понимаешь? Это ведь бесчеловечно!
Пока она это говорила, ее голос дрожал. В сердце ее поднимались отравляющие пары воспоминаний, которые накатывали, словно волны во время шторма. И, право, в её душе бушевал разрушительный шторм.
Она зарыдала. Настала тяжёлая пауза. Цезарь и поверить не мог, насколько Яна слаба в этот момент. Причём именно с ним. Обычно она, хоть и ходила со сдержанной улыбкой, но это было лишь её прикрытием от мира, ведь ей иногда приходилось помогать Нэйгору с продажей товаров, а значит работать с людьми. Но за этой мало скрываемой наигранностью таилась серьезность, сдержанность. Ее глаза выдавали весьма взрослую девушку, понимающую даже больше, чем сам Цезарь. Даже когда они проводили время вдвоем, она вела себя сдержанно и была скупа на эмоции. Однажды Яна обожгла руки, когда готовила ужин. Цезарь тут же захотел помочь, но она остановила его. Он ужаснулся. На ее лице не было никаких эмоций. Заметив его недоумение, она объяснилась: