Выбрать главу

– Я приучила себя терпеть боль. Смотри…

И она, поднеся руки к огню, продержала их над ним секунд десять. В то же время Цезарю показалось, будто он, а не она держит руки над огнем. Обжигающую боль почувствовал бывший дворянин.

С криком "Хватит" он резким взмахом оттолкнул руки Яны из огня.

– Я лишь хотела показать тебе, что боль для меня – это пустяк. Когда я ее чувствую, то перевожу свое внимание и мысли на какие-то другие вещи, забывая про боль.

Это поразило бывшего дворянина.

Вспоминая все эти эпизоды, Цезарь начинал все больше и больше удивляться откровенности девушки. Ведь она сидела в его комнате и рыдала!

Где же та сильная, так известная ему до этого момента девушка? – вопрошал себя Цезарь

Прошло минут пять, и Яна продолжила.

– Со временем даже его солдаты начали приставать к молодым служанкам. Однажды ночью ко мне в комнату ввалился пьянющий солдат. Он стал приставать ко мне, а когда я его отвергла, этот поддонок достал кинжал и провел им по моей шее, делая неглубокие порезы, чтобы не убить меня, но сделать больно, чтобы я навечно запомнила своё место.

Она указала на свой шрам, отворачивая одежду и полностью оголяя шею. Цезарь мог теперь видеть этот шрам. Ему почудилось, будто по его шее проводят холодной сталью кинжала.

– Но так как он был пьян, я смогла перехватить его клинок вдавить в его же шею. В тот момент лицо солдата обезобразила гримаса ужаса. Рот раскрылся в попытках сказать последние слова. В глазах застыли страх и удивление. В ту же ночь я убежала, прихватив с собой тот клинок как символ моей свободы. Я оказалась на улице. А выжить там в 15 лет крайне сложно, особенно когда за тобой охотятся жандармы и стража самого дворянина, который захотел отомстить мне… Год я выживала на улице, питаясь помоями, засыпая в сгоревшем сарае под тряпками, что могла найти. Но однажды я встретила господина Варика. Он решил помочь мне, хотя сама до сих пор не знаю зачем. Уже как несколько лет работаю на него. Вот моя история, Цезарь. Я сама не знаю, отчего и зачем рассказала. Но воспоминания нахлынули сами по себе… Да и недавно увидела того самого дворянина, случайно, в одном из экипажей. И сердце до боли сдавило… – Голос и слова девушки, словно горькие слёзы ребёнка, растворялись в темноте и тишине комнаты. Казалось, они искали сочувствия и поддержки.

Цезаря осенила одна мысль.

– А ты не помнишь, кто этот дворянин?

–Я забыла его имя и лишь знаю , что он очень влиятелен. И, кажется, участвовал в подавлении восстаний.

Интерес и опасения Цезаря росли

–А описать сможешь?

– Он был достаточно высок, широкоплеч, с мощным телосложением. У него ещё были многочисленные шрамы.

–Эндон…– прошептал Цезарь.

–Что, скажи погромче?

–Это был Эндон, самый влиятельный дворянин Альбены.

–Это на него постоянно жалуется Варик в Префектуру?

–Да…– мрачно отвечал Цезарь.

Яна сидела крайне уставшая. День выдался для них обоих трудным. Она постепенно успокоилась и перестала плакать. Но её привычная серьёзность не пришла. Яна чувствовала облегчение. Радостная улыбка осенила и разгладила черты её лица. Под светом затухающей свечи девушка выглядела прекрасней обычного. Очи её блистали после слёз, но уже от умиротворения. Она выговорила всё, что лежало на её сердце тяжким грузом.

–Можно, я останусь у тебя сегодня?

–Конечно.

–Спасибо. А у тебя холодно, хотя печь я затопила. А впрочем…

Она уснула на коленях у Цезаря. Он, удивленный этим, аккуратно положил ее на свою кровать и накрыл одеялом. Свеча догорела. Герой смог вернуться к своим мыслям о положении в городе. Идея о том, чтобы вступить в "Силу Народа", не давала ему покоя. Это был отличный шанс для мести Эндону, из-за которого Цезарь перестал быть дворянином. Но он слишком сблизился с Яной. Она открыла ему глаза на некоторые вещи.

Его сердцебиение участилось. Он должен был решиться на это. Цезарю, хоть он и сам был когда-то дворянином, захотелось отомстить всему сословию за все преступления. Это преступное желание, что зародилось в нем чуть меньше года назад, успело окрепнуть в его сердце. История Яны заставила всерьёз задуматься о том, как же плохо живут простые люди. О том, как безжалостно, как к скоту, относятся дворяне к беднякам. Его собственный отец всегда презирал бедняков и называл их зверьми. Он ради благополучия своего рода выгнал собственного сына из дому, и тот сам стал почти зверем. Вдруг в голове Цезаря промелькнула внезапная и до ужаса безумная мысль.