Еще в 1919 г. А. Мейе, рецензируя книгу колумбийского ученого Ф. Рестрепо, посвященную общим вопросам семасиологии («El alma de las palabras». Bogota, 1917), отмечал свое полное несогласие с автором, который сводит значение каждого слова к сумме возможных контекстов с участием данного слова. При этом весьма знаменательна позиция выдающегося представителя сравнительно-исторического языкознания: А. Мейе считал, что доктрина Ф. Рестрепо не дает возможности построить теоретическую семасиологию, так как автор рецензируемой монографии сводит проблему к сумме разрозненных контекстов[157]. Уже Мейе отлично понимал опасность, возникающую здесь для теоретической семасиологии. Под флагом защиты «чисто лингвистического» понимания значения предлагалась по существу эмпирическая концепция суммы возможных сочетаемостей слова.
Позднее, уже в 30-е годы, с защитой абсолютного релятивизма в лексикологии и семасиологии выступил немецкий ученый Йост Трир со своей, впоследствии знаменитой теорией семантического поля слова, обычно называемой у нас языковым полем. Не подлежит сомнению, что в разысканиях и самого Трира, и его многочисленных учеников имеется много интересного и поучительного. Был, в частности, собран и проанализирован обширный материал германских (в первую очередь) языков, показывающий взаимодействие слов в различных синонимических рядах и в различные исторические эпохи[158].
Стремясь обосновать свою теорию языкового поля, Трир писал, что в любом языке значение каждого слова зависит от значений других слов, «стоящих» с ним рядом. Изучая такие слова, как weise ʽмудрыйʼ в истории немецкого языка, Трир считал, что семантика этого прилагательного определяется тем, какие слова «стоят рядом с ним». Если в современном немецком языке weise сопровождается рядом понимаемых в широком смысле синонимов (klug, gescheit, gerissen, schlau, gewitzig и др.) – рядом более разнообразным, чем аналогичный ряд в средневерхненемецком, то фактор самого наличия ряда синонимов определяет значение каждого синонима, входящего в данный ряд. Так, значение weise в разные эпохи жизни немецкого языка детерминируется словами, стоящими с ним рядом. Значение отдельного слова как бы определено его синонимами, его отношением к другим словам.
Трир был прав, тщательно исследуя связи между словами, в первую очередь между словами, близкими друг к другу семантически. Вместе с тем, как представляется, Трир был и неправ, подчеркивая, что значение каждого слова измеряется лишь тем, как оно относится к другим словам, связанным с ним по смыслу. Даже независимо от намерения автора возникала уже знакомая нам концепция: значение слова целиком и полностью определяется его отношением к другим словам. Категория отношения постепенно стала делать как бы ненужной категорию значения. Точнее: категория отношения сама по себе объявлялась категорией значения.
Проблема взаимодействия двух разных категорий (значения и отношения) отрицалась.
Категории отношения действительно принадлежит важная роль во всех сферах языка и в лексике, в частности. И все же важнейшая проблема взаимодействия двух разных категорий сторонниками теории смыслового поля слова решалась неправомерно. Получалось так, будто бы анализируемое слово weise, как отдельное слово, не имеет никакого значения. Между тем его объективное значение в каждую определенную эпоху жизни немецкого языка не подлежит никакому сомнению. Синонимический ряд лишь уточняет положение каждого синонима в этом ряду, но не лишает и не может лишить отдельное слово его самостоятельности.
Уже В. Порциг критиковал Трира за известный «логицизм» его построений. Сам же Порциг стремился перевести теорию семантического поля из сферы преимущественно логической в сферу, как ему казалось, собственно языковую[159]. В действительности и Порциг продолжал оперировать миром идей в их взаимоотношениях с миром слов, но при этом и у него акцент ставился не на слова и не на идеи, а лишь на отношения между ними. Когда произносят глагол идти, то обычно возникает ассоциация не с руками, а с ногами, когда видят, то вспоминают о глазах, а когда слышат – об ушах. Но как ни существенны подобного рода ассоциации (идеи – слова), Порциг и его сторонники не могли объяснить, почему анализируемые отношения сами по себе бесспорные, будто бы лишают семантической самостоятельности существительные рука, нога, глаз, ухо, глаголы идти, видеть, слышать и т.д.
158
Основная работа Трира вышла еще в 1931 г. (Der deutsche Wortschatz im Sinnbezirck des Verstandes. Die Geschichte eines sprachliches Feldes. Heidelberg). Последующая история изучения «смыслового поля» освещена в кн.:
159
См. его специальное исследование, опубликованное в «Beiträge zur Geschichte der deutschen Sprache und Literatur», t. 58, 1934, c. 70 и сл. Позднее об этом же: