7
Как известно, большинство слов естественных языков народов мира отличается многозначностью (полисемией)[176]. Многие современные исследователи категорически утверждают, что многозначные слова могут существовать только в контексте. Если однозначным словам в какой-то мере еще дозволяется иметь свободные значения, то многозначные слова, по убеждению этих ученых, лишены каких бы то ни было свободных значений.
«За исключением случаев однозначности, слова имеют несвободные, связанные значения»[177].
Иначе говоря, подавляющее большинство слов лишается свободных значений.
Аргументация этих ученых несложна, но весьма типична. Когда произносят, например, такое русское слово, как земля, – рассуждают они, – то вне строго определенного контекста невозможно сказать, что разумеют при этом говорящие: планету, на которой живут люди, реальную действительность, сушу (в отличие от водных пространств), почву, страну, территорию и т.д. То же наблюдается и в любом другом языке. Английское существительное body – это не только ʽтелоʼ, но и ʽосновная часть предметаʼ, ʽгруппаʼ, ʽкорпорацияʼ и пр. Лингвисты, которые считают, что многозначные слова могут иметь только несвободные (связанные) значения, отрицают тем самым само явление полисемии, так как несвободное значение бытует только в известных контекстах. Тезис, гласящий «полисемантичное слово обладает только несвободными значениями», неизбежно приводит к отрицанию самой полисемии: получается, будто каждое значение слова – это лишь особое употребление самого слова. Между тем употребление слова – сфера речи, значение – сфера языка. Полисемии тем самым не находится места в сфере языка.
При беглом подходе может показаться, что нет никакой связи между отрицанием полисемии и отрицанием самостоятельного значения отдельного слова. Между тем здесь оказывается взаимообусловленная концепция. Она основывается на последовательно релятивистической доктрине: если самостоятельное значение слова – это лишь фикция (реальны только отношения между словами), то такой же фикцией оказывается и полисемия (реальны лишь контекстные значения слов). Язык превращается тем самым в сумму этикеток: каждому слову соответствует лишь одно значение, а каждое значение передается с помощью лишь одного слова. Полифункциональность языка объявляется вне закона. Национальные языки приравниваются к кодам, искусственно создаваемым для тех или иных технических целей.
Противники полисемии нередко осложняют свою аргументацию. Значение слова, – рассуждают они, – действительно обобщает определенные признаки предмета или явления, но значение не может одновременно обобщать признаки разных предметов и разных явлений. Поэтому каждое значение полисемантичного слова рассматривается такими учеными как самостоятельное слово. Полисемия отрицается, не признается, рассматривается как фикция.
Но понятие обобщения есть понятие историческое. Слово всегда обобщает, но на разных этапах развития языка и в разных языках слово неодинаково обобщает признаки предметов или явлений. С позиции современного русского языка может показаться странным, что прилагательное caecus в системе латинского языка определенной исторической эпохи означало не только ʽневидящийʼ (слепой), но и ʽневидимыйʼ, altus – не только ʽвысокийʼ, но и ʽглубокийʼ, luctuosus – не только ʽприносящий печальʼ, но и ʽнаходящийся в печалиʼ, anxius – не только ʽполный беспокойстваʼ, но и ʽприносящий беспокойствоʼ, molestus – не только ʽобременяющийʼ, но и ʽпринужденныйʼ. То, что в одном языке на определенном этапе его исторического развития может выражаться с помощью разных значений одного слова (например, caecus – ʽневидящийʼ и ʽневидимыйʼ), в другом языке на другом этапе функционирования может передаваться двумя разными словами – ʽневидящийʼ (слепой) и ʽневидимыйʼ. В русском языке нет слова, которое было бы способно одновременно обобщать столь различные явления (ʽневидящийʼ – ʽневидимыйʼ), тогда как в латинском языке такое слово было (caecus). То же следует сказать и о других прилагательных и причастиях, приведенных выше. В свою очередь и полисемия русских слов часто не совпадает с полисемией соответствующих латинских или греческих слов. Следовательно, характер обобщения в слове признаков различных предметов или явлений определяется историческим развитием лексики данного языка, тем, как осмысляет человек окружающую его действительность, а также отношениями, существующими между словами в системе одного языка в отличие от системы другого языка.