– А я тоже могу умереть? – Китти уронила платок и уставилась на сестру широко распахнутыми испуганными глазами. – Я же совсем не намного старше Алекса.
– Нет, ты не умрёшь, – быстро проговорила Иви. Но она не могла этого знать наверняка, и ей показалось, что Китти почувствовала её неуверенность.
– Я постараюсь никогда не промочить ноги.
– Мне кажется, дело не в том, что он промочил ноги, – прошептала Иви. – Просто так получилось. И тут уж ничего не поделаешь. – Она виновато оглянулась на дверь. Ей показалось, она услышала какой-то звук. Словно кто-то стоял за дверью, переминаясь с ноги на ногу. Мама редко заходила в игровую комнату – но вдруг она случайно подслушала, как они с Китти говорят об умерших младенцах?
– Ты чего испугалась? Это просто собаки, – сказала Китти.
Дверь приоткрылась, и в комнату вошёл крупный эрдельтерьер. Он ласково прислонился к плечу Иви. Его жёсткая кудрявая шерсть щекотала ей ухо. Иви погладила его по носу и прошептала:
– Здравствуй, Брэнди, мой ангел.
– Только не говори так при маме, – предупредила её Китти. – Теперь, когда Алекс стал настоящим ангелом, так нельзя. А то мама рассердится, а потом снова заплачет.
Иви кивнула. Вчера мама вежливо отказала соседке, когда та пригласила Китти к ним в гости поиграть с её дочкой. Китти ни капельки не расстроилась и объявила за завтраком, что лучше вообще умереть, чем идти в гости к Эдит, самой противной из всех противных девчонок. За столом воцарилась пугающая тишина, а потом мама уронила нож на тарелку – он упал с оглушительным звоном – и выбежала из столовой, прижимая к глазам носовой платок. Все домочадцы старались следить за своими словами, но за всем уследить трудно. Дэвид и вовсе почти перестал разговаривать.
Брэнди обернулся к двери с выражением терпеливого ожидания на морде – а может, Иви так показалось.
– Иди сюда! – позвала Иви. – Ты уже почти у цели!
Из коридора донёсся яростный топот крошечных лапок. В комнату пулей влетел щенок таксы и, с разбегу вскарабкавшись на колени к Иви, улёгся, тяжело дыша.
Иви погладила его по спине:
– Утомился, мой бедный. Макс такой маленький, а ступеньки такие большие. Брэнди тебя не дождался, да? Бросил прямо на лестнице?
Макс только недавно научился подниматься по лестнице. Ещё неделю назад его приходилось относить наверх на руках: короткие лапки не позволяли ему взбираться по ступенькам. Иногда Брэнди вставал на ступеньку выше и ободряюще лаял, наблюдая, как Макс карабкается наверх, но чаще убегал вперёд, бросив малыша одного. Иви казалось, что Брэнди до сих пор ревнует и пользуется отсутствием Макса – тот догонял его лишь через пять-десять минут, – когда всё внимание достаётся ему одному. Однажды он попытался втащить Макса наверх, схватив зубами за шкирку, но щенок так отчаянно дёргался и извивался, что Брэнди пришлось его выпустить. Макс потом укусил Брэнди, причём достаточно сильно, и тот больше не пытался ему помогать.
Папа как-то раз пошутил, что в отношении Макса Брэнди придерживается политики вооружённого нейтралитета, но тут же посерьёзнел и что-то пробормотал Дэвиду о ситуации на Балканах. Иви так и не поняла, что это значит. Она погладила Макса по шёлковой спинке, и он, взвизгнув от удовольствия, перевернулся коричнево-розовым брюшком вверх и радостно замахал рыжими лапками. Он был самым красивым щенком на свете – с чёрной шёрсткой, блестящей, как папины сапоги, с аккуратными рыжими бровками и длинными мягкими чёрными ушками. Сейчас его ушки разметались по Ивиной юбке, как крылья.
– У него уши как половина его самого, – заметила Китти. – Может, он ещё и поэтому поднимается по лестнице так долго. Он, наверное, на них наступает и спотыкается. Такой глупыш. – Она ласково почесала Брэнди под подбородком.
Макс открыл один глаз и покосился на Китти. Он знал, что она любит Брэнди больше, чем его, и ему это явно не нравилось.
– Он ещё дорастёт до своих ушей, – сказала Иви, пропустив между пальцами одно ушко Макса, на ощупь напоминающее тёплый шёлк. – Может, по длине он будет такой же, как Брэнди. Только с короткими лапками.
Макс вдруг завозился, спрыгнул с колен Иви и, виляя хвостом, принялся деловито обнюхивать игрушечные вагончики на игрушечных рельсах.
– Он их погрызёт! – воскликнула Китти. – Иви, нельзя, чтобы он грыз Алексовы игрушки!
– Ничего он их не погрызёт. Нет, Макс. Нельзя!