Атмосфера Земли, как мы теперь знаем, содержит гораздо больше кислорода и гораздо меньше азота, чем атмосфера Марса. Живительное действие этого избытка кислорода позволяло марсианам преодолевать непривычно мощную силу земного тяготения. Кроме того, мы позабыли, что при своей высокоразвитой технике марсиане могли обходиться и без мускульных усилий. Но я не учел этих двух обстоятельств, и потому все мои выводы оказались ложными. Под влиянием вина и еды, чувствуя себя в безопасности за своим столом и успокаивая жену, я и сам понемногу ободрился.
— Они совершили величайшую глупость, — сказал я, щелкая ногтем по стакану. — Они опасны, потому что обезумели от ужаса. Может быть, они совсем не ожидали найти здесь живые существа, особенно разумные живые существа. Но на худой конец одна граната, пущенная в яму, перебьет их всех.
Сильное нервное возбуждение после пережитых событий, несомненно, изощрило мою восприимчивость. Я и теперь необычайно ясно помню этот обед. Нежное и встревоженное лицо моей милой жены, обращенное ко мне под розовым абажуром лампы, белая скатерть с серебром и хрусталем, — в те дни даже писатели-философы могли позволить себе эту маленькую роскошь, — темно-красное вино в стакане — все это запечатлелось у меня в мозгу. В конце стола сидел я caм.
Так какой-нибудь солидный додо на острове Св. Маврикия, чувствуя себя полным хозяином своего гнезда, мог бы обсуждать вопрос о прибытии безжалостных моряков, изголодавшихся по мясной пище.
— Завтра мы с ними разделаемся, моя милая.
Я не знал тогда, как много необычайных и страшных дней должно пройти, прежде чем я снова буду обедать, как подобает цивилизованному человеку.
VIII
В ночь на субботу
Среди всех странных и поразительных вещей, совершившихся в эту ночь, всего удивительнее кажется мне необычайная устойчивость повседневных общественных навыков: начало событий, которые должны были ниспровергнуть весь наш социальный строй, никак не отразилось на обычном укладе жизни. Если бы в пятницу ночью вы взяли циркуль и описали круг радиусом в восемь километров около Уокингских песочных ям, то, — не считая родственников Стента и трех-четырех лондонских велосипедистов, которые лежали мертвыми на лугу, — вы вряд ли нашли бы за пределами этого круга хоть одного человека, чьи чувства и привычки были затронуты появлением марсиан. Конечно, очень многие слышали о цилиндре и толковали о нем на досуге. Но, бесспорно, это событие не вызвало такой сенсации, какую, например, вызвал бы ультиматум, предъявленный Германии от имени британского правительства.
Полученную ночью депешу бедного Гендерсона сочли в Лондоне за простую утку. Вечерняя газета, в которой он сотрудничал, запросила по телеграфу подтверждения и, не дождавшись ответа, так как Гендерсон был уже убит, решила не печатать экстренного выпуска.
Внутри нашего восьмикилометрового круга большинство населения тоже ровно ничего не предпринимало. Я уже рассказывал, как вели себя мужчины и женщины, с которыми мне приходилось говорить. Во всем околодке обыватели мирно обедали и ужинали, отдыхали в садиках после дневного труда, укладывали спать детей, молодежь слонялась по переулкам и флиртовала; ученые сидели за своими книгами.
Может быть, на улицах и толковали о случившемся; может быть, в трактирах появилась новая тема для разговоров. Кое-где мчавшийся с новостями посыльный или случайный очевидец событий вызывали своими рассказами волнение, суматоху, крик, но в большинстве случаев жизнь продолжала идти по заведенному с незапамятных времен порядку: работа, еда, питье, сон — все чередовалось как всегда, словно никакого Марса вовсе не бывало на небе.
То же самое наблюдалось даже в Уокинге, Хорзелле и Чобхеме.
На узловой станции Уокинг до поздней ночи поезда останавливались и уходили или переводились на запасные пути; пассажиры толпились и ожидали. Мальчик, прибежавший из города, нарушая монополию Смита,[2] продавал вечерние газеты. Звонки и шум на платформе и резкие свистки паровозов заглушали его выкрики о «людях с Марса». Около девяти часов на станцию стали прибывать взволнованные очевидцы с невероятными известиями, но привлекли к себе не больше внимания, чем какие-нибудь пьяные буяны. Пассажиры, ехавшие в Лондон, смотрели в темноту из вагонных окон и видели только редкие взлетающие искры около Хорзелла, красный отблеск и тонкую пелену дыма, застилавшую звезды, и думали, что это горит вереск. Только у самых лугов заметно было некоторое смятение; на окраине Уокинга запылало несколько дач. В трех соседних селениях окна домов, обращенные к лугам, были освещены, и жители не ложились спать до рассвета.
2
Акционерному обществу «Смит и КR» принадлежит в Англии монопольное право продажи газет и журналов на станциях и в поездах железных дорог.