В длительной упорной борьбе задунайских племён с Римом важное место занимают войны 70-х годов III в. н.э. Западноевропейская буржуазная историография при изучении этих событий главное внимание уделяет вторжениям на территорию Римской империи германских племён, оставляя в тени борьбу и роль сарматов, алан, карпов. Учёные Советского Союза и Румынии много сделали для объяснения причин вторжений варваров, пролили свет на проблему падения римского господства в Дакии[1]. Однако и в литературе социалистических стран отсутствуют работы, посвящённые ходу войн 70-х годов, их историческому значению.
Причины Дунайских войн следует искать прежде всего в недрах самого племенного мира, располагавшегося к северу от великой европейской реки. Обитавшие в этом районе племена сарматов, германцев, гето-фракийцев переживали эпоху разложения родо-племенных отношений. Стремление к захвату земель и добычи, ненависть к римскому рабовладельческому государству толкали их на путь широкой военной экспансии.
К началу 70-х годов III в. антиримские войны варваров имели уже не менее чем тридцатилетнюю историю. Варварские племена нанесли тяжёлые удары по Малой Азии и Балкано-Дунайским областям Империи, захватив при этом большую часть Дакии. Победа императора Клавдия II несколько улучшила положение римлян. Но резервы варваров все ещё оставались весьма значительными, а силы Римской империи были по-прежнему раздроблены. Войны с персами и зарейнскими германцами, продолжавшаяся борьба народных масс Рима против своих угнетателей создавали благоприятные условия для вторжений племён из Центральной и Юго-Восточной Европы[2].
Новым военным осложнениям на Дунае предшествовало изменение взаимоотношений римлян с некоторыми из пограничных племён, которые доселе поддерживали с Империей мирные отношения или принимали в борьбе незначительное участие. Римляне, судя по всему, отказали верхнедунайскому племени ютунгов[3] в уплате традиционной субсидии (Dexipp., fr.22, HGM). Истощение римской казны, а также успехи Клавдия могут вполне объяснить этот поступок римского правительства. Ютунги, в стране которых к тому же случился недород, восприняли это как повод для войны. Они, очевидно, стремились предотвратить дальнейшее усиление римских позиций и вместе с тем путём демонстрации своей военной мощи хотели восстановить прежнее положение вещей.
Ютунги, обитавшие у северных границ Реции, прорвавшись через эту провинцию, проникли в Италию. Внезапность нападения и вражда между Аврелианом и Квинтиллом облегчили их успех. Варварам удалось опустошить некоторые районы Северной Италии. Прекращение двоецарствия и поспешный марш Аврелиана к театру военных действий побудили и ютунгов к отступлению (Dexipp. , fr. 22). В непосредственной близости от Дуная римляне нанесли им тяжёлое поражение. Лишь уход Аврелиана на Средний Дунай, где также разразилась война с варварами, спас ютунгов от окончательного разгрома.
В науке давно было высказано предположение о том, что в качестве противников Рима в этой новой войне наряду с вандалами выступили и среднедунайские сарматы[4]. Нам это кажется несомненным. Ведь сарматы приняли участие в триумфе Аврелиана (SHA, Aurel, 33,4), а император приобрёл титул «Сарматского» (CIL, III, № 12333). Касаясь этой войны на Среднем Дунае, Зосим (I,48,1-2) именует противников Рима «скифами», что в свою очередь служит доказательством коалиционного вандальско-сарматского характера вторжения.
Местные сарматские племена уже много лет боролись с Римом. Приток на Средний Дунай новых племён и прежде всего роксолан[5], увеличивший боевую мощь варваров и обостривший вместе с тем потребность в новых землях, сопровождался ростом их военной активности. Вандалы, лишь эпизодически участвовавшие в борьбе предшествующего периода, в этих условиях решились на войну. Как считают, и здесь одной из побудительных причин был отказ римлян от дальнейшей уплаты субсидий.
Ютунгское вторжение было совершено в первое полугодие 270 г., а нападение вандалов и сарматов развернулось скорее всего летом того же года. Союзники на первых порах не встретили активного сопротивления римских войск, что дало варварам возможность опустошить обширные районы Иллирика. Принятие Аврелианом титула Sarmaticus maximus, упоминание в сцене триумфа вначале сарматов, а лишь затем франков, свевов и вандалов, свидетельствует о том, что в этом натиске ведущую роль играли именно сарматы.
Прибытие Аврелиана с большой армией ознаменовало начало римского контрнаступления. Первый удар был нанесён по сарматам, затем римляне обратились против вандалов. Последние были вынуждены просить мира (Zosim, I,48,2). По условиям мирного договора они должны были поставить для римского войска две тысячи кавалерии и выдать заложников из самых знатных семейств. О заключении мира с сарматами ничего не известно, скорее всего римляне ограничились изгнанием их с территории Империи. То, что главные силы императорской армии на несколько месяцев были скованы борьбой с сарматами и вандалами, создало предпосылки для нового варварского вторжения в Италию.
Участниками этого вторжения были вновь ютунги (Dexipp., fr. 22), а также аламанны[6] (Aurel. Vict., 35, 1) и, возможно, маркоманны (SHA, Aurel, 28,3-4 и 21,5). Судя по беглой заметке в биографии Аврелиана, нападение произошло зимой 270/271 г. (SHA, Aurel, 19, 1). Обострение внутренней борьбы в Италии и, в частности, волнения в Риме облегчили варварам их задачу. Коалиционное войско, пройдя Рецию, форсировало Альпы и обрушилось на Италию[7].
Аврелиан, явившийся к театру военных действий с регулярной армией и контингентами союзников-вандалов, стал оттеснять варваров к высоким грядам Северо-Западных Альп. Однако часть римских сил все ещё оставалась на Среднем Дунае, где, по-видимому, грозило новое сарматское вторжение. Это помогло варварам прорваться через боевые порядки римлян и вскоре в битве при Плаценции нанести им тяжёлое поражение[8]. Развивая свой успех, варвары двинулись по восточному побережью Италии и проникли в её центральные районы. Опасность грозила самому Риму.
Однако Аврелиан при активной поддержке господствующего класса провёл новый набор в армию и организовал укрепление городов. Варвары, между тем, по замечанию Вописка, «разбрелись по стране» (SHA, Aurel, 18,5), вследствие чего распылили свои силы. Это помогло Аврелиану изолировать их основную группу, двигавшуюся на юг, и нанести ей поражение в двух битвах – при Метавре и Fanum Fortunae (Epitome, 35,2). Затем было нанесено поражение варварам, оставшимся на севере Италии. Тяжёлый для варваров исход этой войны не уменьшает её исторического значения. В ходе борьбы римская армия понесла серьёзный урон, разгрому подверглись области самой Италии. Большим успехом противников Империи была окончательная утрата римлянами их дакийских владений. Упорная борьба местных крестьян, колонов, рабов способствовала ослаблению обороны Дакии изнутри[9]; вторжения карпов, свободных даков[10], сарматов, готов привели к разгрому её укреплённых линий[11].
Огромный поход 269–270 гг., а затем и новая дунайская война в сочетании с ожесточённой борьбой на других фронтах сделали невозможным дальнейшее удержание Дакии. «Видя опустошение Иллирика и разгром Мезии [Аврелиан] покинул провинцию Задунайскую Дакию, отчаявшись в возможности удержать её» (SHA, Aurel, 39,7). Во владении римлян на левом берегу Дуная осталась лишь сравнительно узкая полоса земли и несколько опорных пунктов.
Время, когда римляне покинули Дакию, до сих пор остаётся спорным. Некоторые учёные склонны относить это событие к 274–275 гг[12]. Однако столь поздняя дата кажется маловероятной. К 274–275 гг. Империя восстановила в основном свои прежние границы; варварам на Дунае и Рейне были нанесены сильные удары. Острота положения, таким образом, значительно смягчилась. В 270–271 гг. римская армия, напротив, металась с одного фронта на другой и несла огромные потери. Именно в этих условиях возникла огромная потребность в резервах, стремление перейти к обороне на более короткой и лучше укреплённой линии фронта. Вместе с тем, уже в 271 г. римляне перешли Нижний Дунай для нанесения удара по готам, а в 272 г. карпы глубоко вторглись в римские владения. Все это легко объясняется тем, что варвары утвердились на северном берегу Дунай ещё в начале правления Аврелиана, т.е. в 270 или 271 г. н.э.
1.
2.
3.
4.
5.
6. Ср.:
7.
А. Альфельди ошибочно считает это вторжение ютунгов единственным во время правления Аврелиана.
8.
9.