Говорят, что музыка – это выражение радости. Я так не думаю. Радость вызывает ритмическое движение, особая функция музыки – выражать желание и страх. Миллионы ощущений желания и страха, которые мы наследуем и которые откладываются в нас в процессе жизни, запускаются через музыку, и мозг слушателя непроизвольно создает представления, которые дают конкретную жизнь разбуженным музыкой ощущениям. Без сомнения, этот процесс подчиняется определенным законам. Музыкальные критики и поэты знают эти законы, хотя и не могут дать им точного определения. Поскольку музыка воздействует на настроение в соответствии с определенными законами, мы можем считать ее своего рода телеграфом. Каждому звуку соответствует конкретное чувство и картинка, музыкальному произведению – ряд чувств и картинок, которые с калейдоскопической быстротой меняют друг друга, рассказывая сказку или сон. Опытный композитор должен подобно опытному оратору соблюдать три принципа борьбы. Гармония – это выражение обороны. Она поглощает минимум нервной энергии. Ей соответствует спокойное течение рассказа. Дисгармония агрессивна, следовательно, она должна быть обоснована и оправдана. Она вносит в рассказ момент борьбы. Сила звука – это естественное выражение чувств, страсти. Мелодия – тема рассказа. В сопутствующем действе музыкального произведения, арена которого – настроение музыкально-критического слушателя, исследуется логика рассказанного сна и оценивается оправданность произведенных воздействий на чувства согласно своего рода музыкальной морали. В жизни аморально каждое действие, которое содержит в себе элемент неоправданного предпочтения. Так же и в музыке. Надо только научиться понимать телеграфный язык ее знаков, чтобы уметь читать отдельные параграфы свода ее законов. А для этого надо изучать психологию человека.
Приведенные здесь взгляды в той или иной форме можно найти в некоторых интересных критических статьях о творчестве замечательных композиторов. Так, Лоуренс Гилман в своей рецензии на творчество Клода Дебюсси в журнале «Норт Америкен Ревью» за 1906 год на стр. 881 пишет: «...Он делает вещи, кажущиеся почти что анархическими тем, чья задача высоко нести знамя старых правил искусства. Но если мы понимаем его язык, мы понимаем и ненавязчивую, но неумолимую логику его музыки». В своей рецензии на оперу «Пеллеас и Мелизанда» критик говорит: «Невозможно представить себе это произведение в сочетании с другой музыкой, ...более того, слушая это лирическое произведение, трудно оторваться от его музыкального сопровождения». Следовательно, в музыке мы находим подтверждение постулата об однозначности оптимальных действий. Далее критик пишет: «Его оркестр – это точное отражение изменяющихся чувств в тексте и в действии, но в первую очередь посредством намеков, а не ударений... Ноты, выражающие страсть, борьбу, трагедию, не могут быть слишком сильными. Его персонажи любят и желают, испытывают триумф, ненавидят и умирают с удивительной бережливостью и проникновенностью, ...но в кульминационные моменты ...музыка удивительно тонко передает драматизм и кризис чувств».
Послесловие
Имя Ласкера появилось в моей шахматной жизни сравнительно рано и связано было с одним из его поражений. Эта партия была опубликована в «Учебнике шахматной игры» Я. Дуфресне (J. Dufresne). Чаросек (Charousek), который победил в этой партии, играл превосходно, а вот Ласкер черными – не столь убедительно. Эта книга, полученная от дяди на рождество 1941 года, стала для меня замечательным подарком. Дядя хорошо знал стремление племянника в игре изучать проблемы и пытаться найти их решение. На обложке были изображены шахматные фигуры, освещенные настольной лампой. На титульной странице было написано: «Пятнадцатое, исправленное издание» и запись первого хода «е2 – е4».
Я читал, разбирал партии, запоминал имена великих шахматистов, которым я собирался подражать. Откуда-то появилась еще одна книга: «Международный шахматный турнир шахматного клуба в Нюрнберге... 1896 год». Победитель – Эмануил Ласкер из Лондона – намного опередил Чаросека (Charousek). Я захотел проверить: «Не тот ли самый..?» Да, точно он. Почему же тогда именно проигранная партия, а не одна из множества красивых побед? И ни строчки про Ласкера в приложении со списком имен.