— Эй! Первородный! — Раздался торжествующий крик Елисоно. — Смотри и учись слабак. Я забрал для своего древа самые плодородные земли. Энергетическое цунами, выкорчевало тут несколько молодых вестик, специально для моего деревца.
Аббатисон молча слушал и смотрел, холодея от осознания того, что его родной брат стал чудовищем. Ибо рядом с ним, едва не померкнув от истощения, лежали несколько ангелов, желавших посадить свои зёрна в этом месте.
— Чего молчишь, всезнайка? Или ты у нас настолько мудр, что даже в неплодородных землях сможешь вырастить дерево своего рода? — Насмехался Елисоно, но в этот момент один из поверженных ангелов ринулся в атаку в последней надежде посалить так своё семечко в плодородный грунт.
— Куда спешишь. — Самоуверенно сказал Елисоно, заметив попытку соперника и не задумываясь, отобрал последние волны света.
— Ты что творишь! — В ужасе выкрикнул Аббатисоно, видя как ангел, лишенный света умер на его глазах.
— Это участь слабаков. — Жестоко ответил Елисоно. — Рано или поздно она постигнет и тебя, добрячок Аббатисоно.
Сказав это злобный ангел, хотел было учинить показательную расправу над зерном жизни убитого им ангела, но то, куда-то бесследно испарилось.
— Надеюсь, вы поняли? — Устрашающим тоном, спросил Елисоно, тех, кто был рядом. — Каждого кто приблизится к моему древу, постигнет та же участь.
Поверженные ангелы и те, кто хотел попытать свою удачу, тут же разлетелись в разные стороны. Одно дело потерять силу, стать тусклым, и совершенно иное — погибнуть, не оставив после себя даже коротенькой световой волны.
Аббатисоно умолк. Первозданный ангел утратил дар речи от боли, которую не мог передать словами, ибо видел как его братья, последовали примеру Елисоно и развязали борьбу. Сияющие дети древа, не раздумывая, силой забирали то, что им приглянулось.
Ангелы гибли. Гибли из-за земли. И Аббатисоно померк от страданий, его свет изменился, казалось вот — вот и он по доброй воле уйдёт в мир иной. Но вдруг, его внимание привлекла единственная сияющая точка в низу, которая недвижно стояла посреди дерущихся.
— Гасоно? — Ели выдавил Аббатисоно, пытаясь привлечь внимание знакомого, но его голос был слишком слаб от шока. Первозданный ангел устремился вниз к другу, тому, кого лично приветствовал в этом мире, дабы увести его из опасного места, но не успел.
— Гасоно. Чего замер. — Угрожающе сказал Жалионо подлетая к растерянному ангелу. — Убирайся с этой земли, если хочешь жить.
— А если не хочу? — Вместо ответа спросил Гасоно. — Если я не хочу жить в таком мире? Мне не нужна такая планета. Мне не нужна такая жизнь. Я не хочу, чтобы тут обитали созданные по моему образу и подобию.
— Тогда — умри. — С жестокой усмешкой, выкрикнул Жалионо.
— Хорошо. — Только и ответил Гасоно. — Мне омерзительно тут находится, это больше не моя прекрасная Анега. А вы мне больше не братья. — Срываясь на крик, говорил ангел. — Я приношу себя в жертву старому миру, дабы доказать ракариям, что они ошибаются.
— Нет! Гасоно, нет! — Орал Аббатисоно, но это не помогло. Младший ангел принял решение и по собственной воле угас, а вместе с ним испарилось и зерно. — Что вы натворили, глупцы!
— Заткнись, слабак. — Вновь вмешался в происходящее Елисоно. — Лучше убирайся в пустыню, там самое место для таких как ты.
Первозданный ангел гордо воссиял.
— Ой, какие мы гордые. — Усмехнулся в ответ Елисоно. — Только теперь твоей гордости грош цена. Твой мир и твоё время — ушли без следа, как и Гасоно. И ты отправляйся вместе с ним.
— Хм. — Взяв наконец свои чувства под контроль и найдя решение, сказал Аббатисоно. — Думаешь, что новый мир, начавшийся на насилии, твой? Думаешь теперь всё будет по твоему?
— Да. Именно так. — Довольным тоном, смакуя каждое слово ответил Елисоно. — Теперь эта планеты моя и таких как я. Именно наши деревья будут на ней рости, а ты сгинешь без следа. Тем, кто не может отстоять свои интересы, здесь нет места. Ведь Вечность требует зрелищь. А что может быть лучшим зрелищем, чем смерть?
— Ошибаешься. Если Вечность жаждет наслаждаться нашей гибелью, по почему просто не отдала нас Хаосу? — Спросил Аббатисоно.
Елисоно не нашел ответа на этот вопрос.
— Молчишь. Это означает лишь одно — я прав в своих догадках. — Спокойно продолжил говорить Аббатисоно. — Она не желает наших смертей, она желает чтобы мы делом доказали ей, что наш мир интересен и без них.