- Послушайте, Джек, - сказал я, - вот вы говорите, что психическая болезнь - это нечто большее, чем ненормальное поведение, которое вы здесь лечите. Но что же такое это «гораздо большее», о котором вы постоянно толкуете?
- Хорошо, посмотрим на это дело так... - начал он. Потом вдруг остановился, потупил глаза и не знал, что ответить дальше.
Я продолжал его подзадоривать.
- Что же такое психическая болезнь? - спросил я. - Поскольку вам, специалистам, приходится иметь дело с такой беспорядочной кучей симптомов, не думаете ли вы, что все мы по временам бываем сумасшедшими?
- Что вы этим хотите сказать? - спросил Фергюсон.
Тут я открыл ему, что беспокоит лично меня уже в течение многих лет. Пожаловался на свое собственное психическое состояние, которое никогда не считал устойчивым. Объяснил ему, что, на мой взгляд, я выказываю иногда явные признаки психоза неизвестного происхождения.
Гебефрения. Гебефреник глупо и бессмысленно смеется. Я часто замечал у себя приступы неудержимого хихиканья. Кататония. Кататоник сидит застывшим, безмолвным, безжизненным истуканом, как будто чем-то глубоко обижен. У меня тоже бывало такое состояние, и это внушало мне беспокойство. Паранойя. Параноик одержим мыслью, что весь мир против него. Как часто возникали у меня смутные подозрения, что кто-то против меня интригует. Еще паранойя: параноик страдает манией величия. Как часто я чувствовал, что весь мир для меня - это только жалкая устрица, а после этого переживал жгучее чувство стыда. Меланхолия. Когда на меланхолика находит приступ тоски, он становится безутешным. Я проводил долгие часы, смотря сквозь темные очки на мир, который в конце концов оказывался не таким уж плохим. Мания. Маньяки набрасываются с дикой, расточительной энергией на осуществление своей цели. Все мои друзья наблюдали у меня вспышку такой безрассудной активности. Они вежливо называли меня гипоманьяком, то есть маньяком на свободе, еще не запертым в обитую войлоком палату. Галлюцинативный психоз. Галлюцинанты слышат колокольный звон или видят мальчиков, проходящих мимо их кровати военным строем. Находясь среди уличной толпы, я не раз слышал, как меня окликают по имени, хотя никто этого не делал, или видел друзей, которых там не было.
- Если эти симптомы считаются признаками умственного расстройства, то не бываем ли мы, большинство из нас, по временам сумасшедшими? - спросил я Фергю-сона. - Какая разница между нами и вашими запертыми пациентами?
- Разница лишь в том, что мои пациенты делают из этого «карьеру», - сказал он.
- Но в чем причина, что они берут эти симптомы за основу своей жизни? - наседал я на него. - А нас эти симптомы беспокоят только временно, потом исчезают? Может быть, безумие вызывается вирусом или вирусами? Какая биология скрывается за картиной безумия? Какая химия? Знаете вы это?
- Нет, не знаю, - сказал Фергюсон.
- А кто же знает?
- Никто. Насколько мне известно, никто этого не знает.
- Тогда чего стоят ваши рассуждения, что психическая болезнь - это нечто большее, чем ненормальное поведение? - допекал я его.
На этот вопрос у Джека ответа не было.
Под маской многих серьезных психозов неизвестного происхождения - шизофрении, паранойи, меланхолии, - быть может, скрывается одна-две «болезни», которые когда-нибудь будут точно распознаваться химическим способом. А может быть, их окажется дюжина или целая сотня? Как же можно эффективно с ними бороться, если ни одна из них еще не выявлена?
Вот какие препятствия лежат на тернистом пути Фергюсона-экспериментатора.
В обманчивом мире психиатрии есть одна еще более странная вещь.
- Представьте себе, - сказал Джек, - мы здесь имеем массу психических заболеваний, причины которых доподлинно известны. Они составляют, пожалуй, 50 процентов всех наших больных.
Фергюсон привел мне внушительный перечень этих случаев. Прогрессивный паралич, вызываемый спирохетой сифилиса; до появления пенициллина эти случаи составляли около 30 процентов всех наших больных мужчин. А доктор Вальтер Л. Брюич из Индианополиса установил, что 4-5 процентов больных в его доме умалишенных страдает одновременно ревматической болезнью сердца; слабоумие вызвано, очевидно, своеобразным ревматическим заболеванием мозга. Недостаток в пище витамина В_- ниацина часто являлся причиной отправки больных в психиатрические больницы Юга, пока д-р Том Д. Спайс со своими помощниками не показали, как ниацин быстро излечивает пеллагру. Бывают также чисто химические психозы, вызванные отравлением металлами - свинцом, мышьяком, ртутью; все они могут незаметно привести человека к тяжелому мозговому заболеванию. Опиаты, кокаин, бромиды и даже некоторые антигиста-мины могут вызвать картину помешательства. Опухоли - менингиомы, захватывающие лобные доли мозга, - часто начинаются явлениями умственного расстройства. Даже простой удар лошади или грузовой машины может оставить после себя такое повреждение мозга, которое спутает сознание человека на всю жизнь.