Сара Дауни, заместительница начальницы среднего персонала Берты Оркэт, пытается мне это растолковать: - До прошлого года мы любовно относились ко всем нашим больным, но у нас было мало веры, мало надежды. Мы не верили, что какое-нибудь лечение может восстановить сознание у этих хроников. У нас почти не было надежды, что они станут когда-нибудь полноценными членами общества.
Но Сара не смогла объяснить мне, почему сестры-надзирательницы выбивались из сил, заботясь о своих больных. Почему большинство этих добрых и чутких женщин таких искусных в уходе за больными - что не часто бывает среди обслуживающего персонала, - почему они не ушли на другую работу, менее грязную, менее унизительную, менее неблагодарную. Может быть, у каждой из них тоже есть тайное стремление что-то искупить, как Джек, я знаю, искупает свое прошлое.
Может быть, Эвелина Дрэик отчасти ответила на этот вопрос, сказав, что пришла в больницу с чувством «тяжелого раскаяния»? У меня не хватило духу спросить, в чем она так мучительно раскаивается.
В одиннадцатом корпусе больницы Траверз-Сити больные гордятся двумя красивыми попугаями. Их зовут Ферджи и Фрэнси: Ферджи в честь Фергюсона, а Фрэнси - в честь их любимой старшей сестры, миссис Фрэнсис Бэйр. Два года назад в одиннадцатом корпусе не было бы ни Ферджи, ни Фрэнси: проказливые пациентки давно бы их выпустили, отдали коту или просто убили. В одиннадцатом корпусе больше половины больных находилось под замком, в изолированных помещениях. В те дофергюсоновские дни из всех беспокойных отделений одиннадцатый корпус был самым буйным. Это страшное место населяли дикие существа - грязные, возбужденные и злобные, - их нельзя было держать ни в одном отделении больницы.
Миссис Фрэнсис Бэйр, старшая надзирательница одиннадцатого корпуса, работает в больнице свыше четырнадцати лет; она знает, что представлял собой этот корпус в прошлом и каков он в настоящее время. Фрэнсис Бэйр - сероглазая дама с суровым лицом, которое, однако, легко озаряется улыбкой; в ней чувствуется запас чистого мокси - воинствующее сердце.
Десять лет Фрэнсис Бэйр воюет с тяжелым безумием, но особенно допекает ее кучка сущих дьяволов во главе с величественной женщиной - будем называть ее Долорес, подлинным сеятелем горя и зла. Долорес окончила колледж с отличием и занимала ответственный пост в одном из учреждений среднезападной области; она потеряла рассудок десять лет назад, и настолько основательно, что рофессора-психиатры ставили ей диагнозы всех психозов, какие указаны в их руководствах, и вынуждены были придумывать все новые латинские термины для описания многообразных симптомов ее помешательства.
Долорес, женщина атлетического телосложения, могла бы смело работать цирковой акробаткой. Она выставила все фрамуги в окнах одиннадцатого корпуса и совершенно голая, с одним только полотенцем вокруг бедер, перелетала, как обезьяна, от окна к окну, к удовольствию темных, пустоголовых зрителей, наблюдавших эту картину. Она была хорошо знакома с электротехникой; с помощью искусно скрываемых инструментов она тайком снимала колпачки с выключателей и заявляла, что электропроводка никуда не годится. Долорес придерживалась особого мнения о применявшемся к ней лечении. При попытке успокоить ее электрошоком она сшибла с ног доктора и разбила электрошоковый аппарат вдребезги. Однажды она сорвала халат с надзирательницы и отняла у нее ключи, но тут же отдала все это другой надзирательнице, заявив, что та надзирательница слишком глупа и не умеет обращаться с сумасшедшими людьми. Долорес была крепко убеждена в своих правах на личную свободу, и, когда в поисках драгоценного камня нефрита, в краже которого она подозревалась, врач и надзирательницы попытались сделать интимное внутреннее исследование ее персоны, Долорес запросто отшвырнула доктора в один конец комнаты, а надзирательниц - в другой. Она вышла победительницей: обыск так и не состойся. Она отказалась носить больничное платье и, будучи хорошей швеей, сама смастерила себе шаровары и куртку из старых, списанных на ветошь больничных одеял. Она охраняла безопасность всего населения одиннадцатого корпуса; объявив, что курительная комната - это место размножения крокодилов, она загородила собой дверь в курительную и никого туда не впускала. Долорес была бесстрашна. Когда она видела приближавшуюся к ней кучку мужчин, специально вызванных, чтобы запереть ее, Долорес кричала не своим голосом: «Вот идет миссис Пилларс со своими палачами из Чикаго!» - и, когда она врывалась в их боевое построение, разыгрывалась сцена, которую стоило посмотреть.