— Могу, — твердо ответила она и поспешно добавила: — Я уже ушла, Малдер. Теперь уже ничего не поделаешь.
Он ошеломленно покачал головой.
— Вот так вот, взять и…
— В понедельник я обращусь в государственную службу, чтобы мне восстановили мой медицинский диплом. — Скалли говорила спокойно. Так говорит человек, который уже принял решение.
— Но мне нужна твоя помощь, Скалли! — воскликнул он горячо.
Она печально улыбнулась.
— Ты справишься сам, Малдер. Я никогда не была тебе так уж необходима. Я тебе только мешала. — Она заставила себя отвести взгляд и закусила губу, чтобы не заплакать. Потом повернулась и направилась к двери. — Ладно. Привет, мне нужно идти.
Он поймал ее прежде, чем она дошла до лифта, и крикнул:
— Ты совершаешь ошибку!
Скалли обернулась к нему.
— Помнишь, для чего меня к тебе приставили? — с отчаянием воскликнула она. — Чтобы мешать твоей работе. Чтобы я держала тебя в узде. Чтобы ты наконец угомонился. — Она замолчала.
Малдер покачал головой.
— Нет. Ты спасла меня, Скалли. — Он положил руки ей на плечи и заглянул в ее широко распахнутые голубые глаза. — В те минуты, когда мне бывало тяжело и свет казался не мил, твой проклятый строгий рационализм и знания спасали меня — сотню раз, тысячу раз. Ты… Только ты одна помогала мне оставаться честным и вернула мне самого себя. Я так многим тебе обязан, Скалли, но ты не обязана мне ничем.
Он опустил голову. К горлу подступил комок, и Малдер продолжал уже почти шепотом:
— Я не хочу вести это расследование без тебя, Скалли. В одиночку у меня ничего не получится. А если я брошу это дело, они победят…
Он смотрел на нее, а Скалли молча смотрела на него, и ее голубые глаза в полумраке коридора казались темными. Потом она слегка отстранилась, но не отвела взгляда; на ее лице появилось смешанное чувство уважения и печали. Его руки по-прежнему слегка касались ее плеч, и вдруг она приподнялась на цыпочки и поцеловала Малдера в лоб.
Он не отстранился и какое-то мгновение вообще не двигался. Взгляды их встретились; казалось, между ними протянулась незримая нить. Чувствуя неожиданное, необъяснимое волнение, Малдер крепче сжал ее плечи, притянул Скалли к себе и медленно провел пальцем по ее шее, приподняв густые темно-рыжие волосы, а потом по ее щеке. Она колебалась не больше мгновения — и прильнула к нему. Она уже почувствовала, что его губы касаются ее губ, как вдруг…
— Ой! — Скалли отпрянула от Малдера, потирая шею в том месте, где была его рука.
— Прости. — Малдер озабоченно посмотрел на нее, боясь, что каким-то неловким движением причинил ей боль.
Голос Скалли был хриплым.
— По-моему… Мне кажется, кто-то меня укусил… Она убрала руку. Малдер быстро провел пальцами по ее шее и покачал головой.
— Наверное, это тебя кольнуло что-то в рубашке.
В следующее мгновение он ахнул, увидев, что Скалли вдруг начала падать. Он едва успел ее подхватить. Ее голова моталась из стороны в сторону, как у пьяной, и Малдер испуганно прошептал:
— Скалли…
Она посмотрела на него сквозь полуприкрытые веки и разжала руку. На ладони у нее лежала пчела.
— Мне плохо… — пробормотала она, уже почти теряя сознание. — У меня режущая боль в груди… Моторика нарушена. Я…
Быстро, но с максимальной осторожностью Малдер опустил ее на пол и помог лечь. Она казалась обмякшей и беспомощной, как спящий ребенок; голова безвольно склонилась набок. Скалли продолжала говорить, но ее голос звучал все слабее и слабее, и она уже не могла сфокусировать взгляд.
— …пульс становится нитевидным и еще… У меня какой-то странный привкус во рту.
Малдер встал на колени и склонился над ней, чтобы лучше слышать.
— Мне кажется, у тебя анафилактический шок…
— Нет… Это… — Она замолчала и попыталась вздохнуть.
— Скалли… — голос Малдера дрогнул.
— У меня нет никакой аллергии, — прошептала она. — Это что-то… Малдер… Я думаю… Я думаю, тебе надо вызвать “скорую”…
Он вскочил на ноги, бросился к телефону и набрал 911.
— Говорит специальный агент Фокс Малдер. У меня чрезвычайная ситуация. Срочно нужна медицинская помощь…
Прошло несколько минут, и он услышал снаружи вой сирены. Не дожидаясь лифта, Малдер промчался вниз по лестнице и распахнул дверь перед двумя санитарами, которые несли складные носилки. Он поднялся за ними и по дороге вкратце объяснил, что произошло. На площадке, где лежала Скалли, один санитар раскрыл носилки, а другой опустился рядом с ней на колени.
— Вы меня слышите? — громко спросил он. — Вы можете назвать свое имя?
Губы Скалли зашевелились, но она не смогла произнести ни слова. Санитар бросил взгляд на своего напарника.
— У нее паралич гортани. — Он снова наклонился к Скалли и спросил: — Вы дышите нормально?
Ответа не было. Он приложил ухо к ее губам, прислушиваясь.
— Дыхательные пути открыты. Давай отнесем ее в машину.
Они пристегнули Скалли к носилкам, и Малдер пошел за ними назад в коридор. В дверях торчали соседи и смотрели, как два санитара заносят носилки в лифт.
— С дороги, ребята! Дайте пройти! С дороги!
Малдер спустился с ними и выбежал наружу, туда, где стояла машина “скорой помощи” с включенной мигалкой. Санитары открыли заднюю дверь и поставили носилки в зажимы каталки. Малдер бежал за ними.
— Она говорила, что у нее странный привкус во рту, — сказал он. — Но прежде у нее никогда не было аллергии на пчелиный укус. Пчела, которая ее ужалила, возможно, была переносчиком вируса…
Второй санитар посмотрел на него:
— Вируса? — В его голосе прозвучала тревога.
— Возьми рацию! — крикнул первый санитар водителю. — Сообщи, что у нас тут случай возможной инфекции и нужен специалист…
Они умело прокатили носилки дальше в фургон. Блуждающий взгляд Скалли остановился на Малдере. Она не могла говорить, но смотрела на него не отрываясь. Санитары быстро заскочили в машину и, прежде чем Малдер успел влезть за ними, захлопнули дверцу.
— Эй, в какую больницу вы ее везете? — крикнул он закрытым дверям, потом подскочил к кабине водителя, отчаянно размахивая руками. Водитель не обращал на него внимания, и Малдер постучал в стекло. — В какую больницу вы ее везете?