- Кто говорит?' Ковалев? - Тася почувствовала, что перед ней приоткрылась дверка в сердце Грибова. Можно было сказать: "Да", можно было осудить Ковалева, вступить в союз с Грибовым польстив его самолюбию. Но нет, Тася не хочет дружбы основанной на слабостях. Она не унизит Грибова, потакая ему.
- Все так думают, - говорит она громко - И я тоже.
Она держит голову высоко, но не видит Грибова. Слезы туманят ей глаза.
- Хорошо, - говорит Грибов сухо - Можете идти. Мы закончим завтра.
3.
ГРИБОВ лежал на спине и широко раскрытыми глазами глядел на синий прямоугольник окна. Начинался рассвет. Из тьмы проступали пазы бревенчатых стен, тумбочка, кровати. На одной ворочался и скрежетал зубами во сне Ковалев, другая была пуста Хозяин покинул ее. О нем, ушедшем раздумывал Грибов.
Виктор разбил его дважды - как специалист и как человек. Виктора все любили и уважали, его, оказывается, считают зазнайкой. Как сказала Тася: "Прислали сюда на службу, а он ведет себя, будто эту станцию подарили ему". Несправедливые, слепые люди. Его считают эгоистом, а для него работа - выше всего. Почему они не заметили? Потому что он не хвастал, не говорил красивых слов? Но он еще докажет. А как? Слова никого не убедят. Надо выполнить обещание - через двадцать дней написать статью, через десять - выйти в поле с аппаратом. За десять дней изучить подземную съемку - задача не из легких. Так зачем он теряет время? Скоро утро. Все равно он не спит.
По ночам движок не работал, электричества на станции не было. Грибов зажег жужжащий фонарь, при его свете поставил на обеденный стол два аппарата - самый большой, с экраном, и один из маленьких, - вынул из-под крышки инструкции, разложил найденные вечером конспекты Виктора.
- Романтика кончилась. Слово имеет технология, - сказал он вслух, беря в руки отвертку. Он не понимал еще, что дорогая ему творческая догадка нужна одинаково при истолковании любых фактов, и увиденных глазами, и доставленных приборами.
Вздохнув, Грибов начал отвинчивать первый винт. С непривычки отвертка соскакивала, шайбы выскальзывали из пальцев. Затем он снял заднюю крышку, заглянул внутрь... и ужаснулся. Перед ним открылся хаос перепутанных проводов - желтых, красных, белых, коричневых, множество радиоламп - прозрачных, посеребренных, матовых, черных, какие-то пластинки, металлические кубы. Грибову стало страшновато. Как разобраться? Справится ли он? Он уже не верил в себя так, как неделю тому назад.
Однако разбираться было нужно. "Попробуем по инструкции", - сказал он себе и начал читать с первой страницы.
"Общие сведенияоб аппарате ПР-57
Аппарат ПР-57 предназначен для просвечивания земных недр на глубину до 7 километров, подземной и подводной геологической съемки, для поисков полезных ископаемых - твердых, жидких и газообразных, для определения состава, структуры и физического состояния горных порол, находящихся в глубинах.
Аппарат ПР-57 состоит из следующих основных частей: а) блока питания, б) генераторов лучей, в) излучателя с магнитной линзой, г) приемника с усилителем, д) канала фотозаписи, е) канала изображения" ... и т. д.
Где же здесь эти каналы и блоки? - спросил Грибов, с недоумением глядя на путаницу ламп и проводов. Он развернул приложенную к инструкции схему и, с трудом припоминая давнишние занятия в кружке радиолюбителей, начал сличать на чертеже и в натуре лампы, сопротивления, емкости и выключатели.
Постепенно дело наладилось. Устройство аппарата уже не казалось таким таинственным. Грибов отыскивал лампы все быстрее, с удовольствием постукивал по ним отверткой и говорил про себя: "Я тебя узнал, ты лампа 6ХС. Ты входишь в канал изображения. Теперь я включаю тебя, теперь выключаю. Здесь перевожу частоты, здесь изменяю направление. Возьмем угол, для примера, 12 градусов. Настроили ... включаем..."
И вдруг, голубая искра озарила аппарат. Что-то зашипело, задымилось. Запахло горелой резиной. Красноватые огоньки ламп медленно померкли.
Грибов покраснел и закусил губу. Как неудачно получилось! Только попробовал и уже испортил аппарат. Дорого обходится учение. Пожалуй, Ковалев скажет: "нарочно". Кто знает, что там перегорело в этом темном лecy емкостей и сопротивлений. Сумеет ли он разобраться? Здесь, в отдалении от книг и цифр, Грибов совсем не чувствовал уверенности.
Он пощелкал выключателем - лампы не загорались. Вывинтил предохранители, глянул на свет... но нет, проволочки были в них целы. Дело обстояло сложнее...
Как же приступиться?
Может быть, все разобрать и снова собрать? Но что это даст? Грибов в растерянности глядел на мертвый аппарат.
- Омметр возьми.
Грибов вздрогнул от неожиданности и обернулся. В дверях стоял Ковалев.
Как неприятно, что этот подозрительный летчик пришел как раз в ту минуту, когда Грибов испортил аппарат и растерялся.
- Почему ты не спишь? - сказал Грибов с неудовольствием.
- Я говорю: сопротивление надо измерить, - повторил Ковалев. Подойдя к столу, он вынул из чемоданчика для инструментов похожий на пенал прибор с подвижной стрелкой. - Вот смотри, это проверяется так...
Он оттеснил Грибова и начал проволочками прикасаться к различным зажимам. Чувствительная стрелка колыхалась, отмечая неповрежденные места. Но вот она застыла неподвижно. Тока нет. Здесь порвана цепь.
- Ну вот и все. Пустяки. Сгорело сопротивление. - Ковалев показал маленький цилиндрик, выкрашенный зеленой краской. - Вопрос в том почему оно сгорело? Ага, вижу. Здесь ты закоротил голый провод на корпус. Отогнуть, и все в порядке. Теперь можно менять сопротивление. После завтрака пойдем в ангар, у меня там паяльная лампа. За 10 минут мы все наладим.
- Я не знал, что ты так разбираешься, - сказал Грибов.
- У меня на вертолете электрика посложнее. Приходится разбираться.
- Дай, теперь я сам проверю.
Грибов ожидал попреков - вот мол, взялся не за свое дело, портишь, ломаешь, тебе же говорили... Но летчик не воспользовался его промахом.
- Конечно, проверяй сам, - сказал он. - Технику изучают руками. Тут одной головой не обойдешься. Мало запомнить, нужно еще покрутить, пощупать. Только не трогай ничего под током. С высоким напряжением шутки плохи. Ударит - не обрадуешься.