6 июля, когда истекло уже семь недель и было зверски жарко... К этому времени поджелудочные железы с перевязанными протоками должны были уже дегенерировать. Клетки, вырабатывающие панкреатический сок, должны были уже погибнуть. Уцелевшие клетки островков Лангерганса молено было уже вводить лишенным поджелудочной железы, умирающим от диабета собакам. Такие животные уже были приготовлены...
Увы! Вот лежат на столе под наркозом собаки с пе- ревязанным протоком поджелудочной железы, и у обеих эта железа находится в совершенно нормальном состоянии. Какая неудача! И осталась всего одна неделя...
Но препятствия только разяшгают Бантинга. Склонив голову над вскрытыми телами животных, не отрывая глаз от лезвия ножа, он быстро, уверенной рукой обнажает протоки, которые, как будто, так туго перевязал...
Вот дурень! Он перевязал их слишком туго! Образовалась гангрена, началось отделение яшдкости, и, естественным путем, образовался новый проток, - отверстие в стенке старого протока.
А осталась только одна неделя...
Со всех ног бросились Бантинг и Бест по узкой длинной винтовой лестнице в чердачную комнатку, служившую им операционной. Там не было окон. Маленькое отверстие в потолке пропускало больше тепловых, чем световых лучей. Там, задыхаясь от запаха эфира, прооперировали они остальных собак, а пот так и струился у них по лицам.
Оказалось, что дело не так плохо. У некоторых собак уже трудно было найти поджелудочную железу,- так сильно была она атрофирована. Чтобы удвоить, утроить шансы на успех, Бантинг дополнительно перевязал им протоки, наложив лигатуру [4] не одинаково туго в различных местах. Потом они зашили операционные раны и снова стали ждать, изнемогая от июльской жары.
VI
Вот наконец возможность проверить навязчивую идею. 10 часов утра 27 июля. Восьминедельный срок, предоставленный Бантингу, уже истек. Бесту перестали платить жалованье, и он вынужден брать взаймы у Бантинга. Никакими тракторами нельзя было уже оторвать Бантинга от его маленького черного стола. Несколько недель тому назад, как только началась работа, Маклеод уехал в Европу. И снова мы должны отметить заслугу профессора Маклеода - он не написал, чтобы по окончании 8 недель Бантингу не давали продолжать работу. Он оставил его в покое, не больше.
В пасмурный жаркий день на столе лежала истощенная жалкая собака.. За девять дней до того Бантинг вырезал ей поджелудочную железу и каждый день брал у нее из вен шприцем кровь, а Бест помещал эту темную кровь в колориметр [5] и отмечал все нараставшее количество сахара. Собака уже с трудом вставала, она еле шевелила хвостом, когда они подходили к ней. Все время испытывала страшную жажду и была голодна, как волк, что точно соответствовало картине тяжелого диабета у людей. Лишенный поджелудочной железы организм не мог сжигать сахар.
Накануне они дали ей сахарной воды, но ни капли глюкозы не осталось внутри организма для поддержания истощенных тканей. Весь сахар вышел в потоках мочи.
Этим утром, 27 июля, она доживала последние минуты. Глаза у нее остекленели, и она еле могла поднять голову. Тут же рядом лежала другая собака, бодрая, здоровая. Несколько недель назад Бантинг оперировал ее и перевязал ей выводной проток поджелудочной железы. И вот...
Тошнотворный запах хлорофрома. Бантинг быстро вскрывает живот этой здоровой собаке, ищет, находит, осторожно вытягивает то, что уцелело от поджелудочной железы. Так!
Все в порядке... Сильнейшая дегенерация, размер железы не больше пальца. Теперь только и слышно, что слабое дыхание больной собаки, односложные восклицания Бантинга и Беста и звон стали. И вот, остатки того, что было когда-то поджелудочной железой, заморожены и лежат на ступке.
Бест разрезает их, растирает пестиком, разбавляет физиологическим раствором, фильтрует через бумагу, подогревает до температуры тела, набирает в шприц. Готово...
Бантинг наклоняется над шеей больной, осужденной на смерть собаки. Блеск стекла и металла, и жидкость, приготовленная из замороженной, атрофированной после перевязки выводного протока поджелудочной железы входит в яремную вену издыхающей от диабета собаки.
Час проходит, как минута. Бест выпрямляется. Он стоял, согнувшись над колориметром и, как одержимый, все измерял и измерял количество сахара в крови больной диабетом собаки.
- Фред, - говорит Бест,-сахара стало меньше! Уже только 0,1.
Это почти не больше содержания сахара в крови у совершенно здоровых собак.