Люди, чудом выжившие после полной резекции желудка (при раке желудка), погибают от злокачественного малокровия. Не вырабатывает ли нормальный желудок из принимаемой пищи какого-то «X», который поступает в кровь и заставляет работать костный мозг?
У Кастля не было лабораторных животных, на которых он мог бы экспериментировать. И у лабораторных животных не бывает злокачественного малокровия - это преимущество людей. Но Билль Кастль был не похож на лабораторных ученых (с самой неожиданной стороны) - он превратился в свое собственное подопытное животное.
Он подверг себя чудовищному эксперименту. Мучаясь и смеясь, он предоставил свой здоровый желудок в распоряжение больных злокачественным малокровием. Изо дня в день, из недели в педелю, по утрам, натощак, Билль Кастль съедал непрожаренный бифштекс и, немного погодя, засовывал глубоко в глотку палец до тех пор, пока...
Ура! Есть! Несомненно! Его желудок вырабатывал из этого куска мяса таинственный «X», ибо, когда он кормил непосредственными результатами своего эксперимента тяжело больных злокачественным малокровием, количество ретикулоцитов в их крови увеличивалось, так же как и при кормлении печенкой.
После этого врачи Шарп, Стерджис и Айзекс, у которых в Мичиганском университете существует удобная лаборатория по изучению злокачественного малокровия, - обратили самоистязание Кастля на служение человечеству. Они нашли вентрикулин - порошок из сушеных свиных желудков, средство такое же действительное, как печенка, но гораздо более вкусное.
Кастль продолжал работать и нашел, что при впрыскивании в кровь целебное действие экстрактов профессора Кона неимоверно увеличивается по сравнению с их действием при проглатывании.
Кастль, Стерджис и Айзекс показали, что больным злокачественным малокровием достаточно приходить в больницу раз в месяц или даже в шесть недель. Маленькое впрыскивание в вены руки, - и вот они уже больше не должны есть печенку или вентрикулин, не должны каждый день варить суп из печенки для того, чтобы быть здоровыми и работоспособными.
Насколько мне известно, это во всей истории первая действительно неизлечимая болезнь, от которой борцы со смертью нашли настоящее лекарство. Это называется гигантским достижением науки, но если разобраться как следует, то дело отнюдь не в науке, а только в Майноте.
Книга II. Красный дом на холме
На холме в Вашингтоне, над рекой Потомак, стоит длинное низкое здание из красного кирпича, обладающее каким-то обаянием ветхости и этим отличающееся от современных нарядных институтов.
Возможно, что из других институтов выходят более значительные открытия. Но нигде я не встречал исследователей, которые так поражали бы меня равнодушием к опасностям своей профессии. В этом институте - дурной запах и внешний беспорядок. Его сотрудники - рядовые пожарные науки, готовые по первому сигналу потушить ту или другую смерть.
Болезни, с которыми они борются, часто неэффектны и мало распространены. Люди, которых они спасают, - часто очень незначительны. Но среди работающих в красном кирпичном доме существует убеждение, - о котором они никогда не говорят, - что не только нужно, но даже очень приятно рисковать собственной головой в борьбе с болезнями, хотя бы и не влияющими на статистику национальной смертности.
Весна 1922 г. Спенсер, состоящий на службе в департаменте здравоохранения, получил приказ отправиться в долину Биттер-Рут в западной Монтане. Весною, когда пробуждается вся природа, там появляется странная, страшная болезнь - пятнистая лихорадка Скалистых тор, от которой гибнут охотники, пастухи, фермеры. Но зачем заставлять кого бы то ни было терять время на разгадку тайны пятнистой лихорадки? Ведь она убивает за год всего нескольких жителей этой счастливой долины, к тому же самых незначительных. «За целый год от этой лихорадки умирает меньше людей, чем от кори один месяц в самом маленьком городке», - писал один выдающийся врач Биттер-Рута. Почтенные горожане Биттер-Рута считали, что даже мысль об этой болезни угрожает процветанию их долины, славившейся коровами и земляникой,
Правда, на западных склонах холмов вы могли бы заметить деревянные домишки фермеров, опустевшие, с настежь раскрытыми дверьми. Скрипы и стоны дверных петель -это, если у вас достаточно воображения, заупокойная по забытым фермерам, которые внезапно почернели и умерли. Но число таких фермеров было ничтожно, значение их в политической жизни Биттер-Рута- сомнительно. Так о чем же беспокоиться?