Действительно ли удалось Штейнаху сделать нижнюю часть кривой продолжительности лизни (короче она называется - L-кривая) менее крутой, хотя бы для крыс? В этом эксперименте была одна маленькая неточность: бы, если бы Штейнах просмотрел протоколы, то увидел бы, что зарегистрировано много белых крыс, которые жили до сорока месяцев и дольше без операции и прочих фокусов омолаживания.
V
Но все-таки живое вещество бессмертно. Я должен признаться в некотором упадке духа после переправы через все эти нравоучительно-гигиеническое шарлатанство, через недостоверную и предвзятую статистику, через опереточную науку омолаживания железами бесхвостых обезьян. Все это угнетает меня, и я снова смотрю на опадающие желтые листья буков и кленов за моим окном. Нет... борьба за продление человеческой жизни, за смягчение роковой крутизны нижней части L-кривой - эта борьба в тысячу раз более тонкое, опасное, трудное дело, чем хочет меня уверить эта жизнеудлиняющая, омолаживающая, псевдонаучная чепуха.
Но вещество жизни, из которого я сделан, может существовать вечно. И каждый настоящий, дельный борец со смертью знает это, верит в это и вдохновляется величием этой мысли. Только когда я возвращаюсь мыслью к настоящим ученым, работающим над основами биологии, я забываю L-кривую и не замечаю, как падают коричневые и желтые мертвые листья. Я снова стою в забросанной бумагами рабочей комнате старого безбожника Жака Леба. Это был приветливый человек, чьи неистово горящие черные глаза шесть лет назад перестали вглядываться в изначальные причины жизни.
Жак Леб - крупнейший американский биолог, особенно известен своими работами в области искусственного партеногенеза, т.е. развития яйца без оплодотворения. Одним из первых применил физико-химические методы к изучению биологических объектов. Леб являлся резко выраженным представителем вульгарного механицизма, и несмотря на большое значение полученных им экспериментальных данных, - общетеоретические воззрения Леба не раз подвергались жестокой и справедливой критике. - Прим.ред.
Закрыв глаза, я вижу его в Вуд Холе, как всегда неутомимым, нервно шагающим по лаборатории. На минуту он забывает свои насмешки по адресу дорогих коллег. Забывает свою ужасную философскую систему, согласно которой возникновение жизни представляет собой чистую случайность, и пристально смотрит в маленький сосуд, содержащий в себе яйца ничтожного обитателя моря - морского ежа. Это жалкое создание вознаграждает себя за свое ничтожество громким именем Strongylocentrotus purpuratus. Леб знает, что эти яйца, если их держать не оплодотворенными в их естественной среде - морской воде, умирают через двадцать три часа.
Он экспериментирует. Дни проходят у Леба в этих экспериментах. Но порция за порцией погибают яйца через двадцать четыре часа или еще раньше. Леб продолжает экспериментировать.
В силу какой-то извращенной логики этот темноглазый Леб к новым порциям яиц морского ежа маленькой пипеткой прибавляет чуть-чуть цианистого калия, самого смертельного из всех ядов. Яйца живут не один, но два дня, продолжают жить и 75 часов. В этой ядовитой ванне втрое удлиняется естественный срок их жизни.
Если теперь к ним прибавить сперму морского ежа. - они деятельно развиваются в бойких личинок. Так Леб удлиняет жизнь с помощью химии.
Он продолжает наблюдать. Грезил ли кто-нибудь до него о возможности побудить яйцо к развитию, не оплодотворяя его спермой самца? Да конечно же это выше сил человеческих, и какой угодно дьявольски изобретательный учений не возьмется за это. И что общего (хоть с какой-нибудь стороны) может иметь такой опыт с осужденным на смерть телом человека или какого-нибудь другого животного? Леб нагибается над яйцами в плоской чашечке. Он возится с ними, словно домашняя хозяйка, старательно совершенствующая свой соус.
Он погружает яйца морского ежа в слабую масляную кислоту (это кислота, придающая специфический запах прогорклому маслу). Он осторожно промывает их, помещает в морскую воду, а потом в воду несколько более соленую, чем морская. Он совсем не прибавляет спермы. Конечно, эти яйца погибнут.
Вместо того, чтобы погибнуть, яйца начинают делиться, развиваться и, в конце концов, вырастают в стаю весело плавающих личинок, совсем не имеющих отца. Смерть - это химический процесс. Ее можно обойти. Ее можно покорить. И жизнь может продолжаться, создавая с помощью химии новые жизни.