Неизвестно. Но каждый из этих нескольких, кроме туберкулиновой лихорадки, случайно заболевал воспалением легких, тифом...
Значит...
Теперь вы понимаете, почему в июне 1917 года они не лечили от малярии раненого осколком снаряда молодца, но быстро и безболезненно вкололи ему в вену руки иглу шприца. Темная струя крови подняла поршень... Теперь живо... Пока кровь еще не успела свернуться, они осторожно вливают ее в царапину на руке бедняги актера, оказавшегося без работы, так как он перестал запоминать текст своих ролей. Потом несколько капель этой же крови вводят почтовому чиновнику, сияющему бессмысленной улыбкой... Готово. На сегодня довольно, господа.
Эти двое больных были заражены 14 июля 1917 года. В течение двух следующих месяцев такое же заражение было применено к еще семи пациентам, которые с момента приема в клинику считались безнадежными. Это было слишком просто, чтобы называться экспериментом.
VII
Прошло десять лет... 1927 год. Произошло нечто неправдоподобное и противоречащее мрачной теории о неизлечимости прогрессивного паралича. Из этих девяти приговоренных к смерти - трое совершенно выздоровели, оставили больницу, вернулись домой и своими руками и головой зарабатывали на жизнь себе и своим семьям. Это не имело прецедента. Это были первые спасенные от смерти и слабоумия не капризом природы, а руками врача, руками Вагнера-Яурега.
Этот старомодный человек, хотя ему уже было под семьдесят, как мальчишка гордился этими тремя людьми. Они, конечно, представляли собою редкость. Если бы вы посмотрели на этих здоровых, разумных людей - вам показалось бы, что вы имеете дело с духами, призраками, выходцами из могил. Теперь уже во всем мире существовало несколько тысяч таких же выздоровевших, но эти трое имели исторический интерес. В 1917 году Вагнеру-Яурегу пришлось не очень-то сладко в его клинике. Конечно, все первые девять пациентов, у которых в крови размножались малярийные плазмодии, тяжело и опасно заболели. Кровати дрожали от их озноба. Они горели в жару. Многие стали безумнее обычного, у них начались неистовые припадки буйного помешательства. Из их палаты неслись по ночам стоны, плач и ужасные крики. Почтовый чиновник, второй из зараженных 14 июня, внезапно умер в судорогах...
В 1918 году, как раз тогда, когда эти трое уже начали так чудесно поправляться, произошло страшное несчастье. Окрыленный успехом Вагнер-Яурег привил четырем пациентам то, что он считал трехдневной малярией. Увы! В крови, которую он им впрыснул, скрывались смертоносные полумесяцы - возбудители тропической малярии. Трое из этих больных умерли, четвертого удалось спасти огромной дозой хины.
Вы, вероятно, думаете, что это остановило его. Австрийцы, а особенно венцы, не пользуются репутацией твердых, настойчивых людей. При слове «венцы» вы охотнее представляете себе сентиментальных и ветреных людей, кружащихся под звуки вальсов Иогана Штрауса или мечтательно внимающих томным мелодиям венских песенок. Но Вагнер-Яурег был достаточно тверд, чтобы не отступить. В нем было что-то от Семмсльвейса, который семьдесят лет тому назад так же открыто признал себя убийцей, и пожалуй еще больше - от старого борца Людвига ван Бетховена, который девяносто лет тому назад умирал неподалеку от Вены и из последних сил поднялся, чтобы погрозить кулаком урагану, бушевавшему за его окном. Как и эти двое, Вагнер-Яурег не боялся судьбы и продолжал наступление...
Вот что выяснилось. Если прогрессивных паралитиков заражать должной формой малярии, то, хотя температура у них сильно поднимается, болезнь при прямом заражении протекает все-таки несравненно легче, чем при естественном заражении через укусы комаров. Она гораздо лучше поддается лечению хинином. Уже после нескольких приемов хины малярийные плазмодии исчезают из организма этих больных. Они перестают быть опасными носителями, потенциальными источниками малярийной эпидемии. Никто не мог предвидеть этих новых для медицины фактов. Но никакая борьба со смертью не была бы возможна, если бы Прометеи не шли вперед настойчиво и упрямо, не обращая внимания на самые веские возражения, на препятствия и последствия...
Особенно замечательным был таинственный внутренний переворот, который Вагнер-Яурег наблюдал у своих выздоравливающих пациентов. Не только их больной мозг превращался в здоровый, но словно весь организм очищался в малярийном огне. Это происходило не сразу. После малярии они вставали худыми, изнуренными тяжелым жаром и постепенно начинали превращаться в других людей. Румянец возвращался на их землистые лица. Они прибавлялись в весе, как здоровые младенцы. У них переставали дрожать губы. Шаткий, неверный шаг заменялся твердой походкой. Они говорили, что чувствуют себя гораздо лучше, чем даже за несколько лет до заболевания. Постепенно к ним возвращался рассудок - это было самое замечательное. Они выражали свое огорчение по поводу совершенных ими во время болезни безумств. Происходило медленное возрождение всего организма, начинавшееся через несколько месяцев после того, как было уже погашено пламя малярии. Замечательно, что многим из них после лечения не становилось лучше, и их возвращали в больницу, как неизлечимых, обреченных. Но постепенно, очень медленно, у них появлялись силы, и к ним возвращался рассудок, и понемногу они выздоравливали и приходили к Вагнеру-Яурегу расказать, что они здоровы и работают.